Альтернатива

Так называемое «образование» — явление довольно позднее. Всеобщая грамотность на территории бывшей Российской империи не насчитывает даже ста лет. Мы привыкли, что дети должны ходить в школу, а диплом об окончании университета — это престижно. Но, по-моему, наши люди в массе своей ценят не образование, а бумажку, удостоверяющую, что оно у них якобы есть. Смешно смотреть на уличные столбы, чуть ли не до самого фонаря залепленные объявлениями: «Напишу диплом. Напишу курсовую работу». А сколько «кандидатов» и «докторов» наук просто купили свои звания, чтобы получать «научную» прибавку к пенсии!

В общем, люди у нас понимают, что ученым быть лучше, чем «невчоним», как любил говорить Голохвастов. Но так как всеобщая «вчоность» пришла к нам всего лишь в проклятую сталинскую эпоху, когда всех в стране массово загнали в школы, то это порождает мифы о небывалом уровне образования в Украине в допотопные времена.

«Неписьменна Україна» 

Однако европейские путешественники, посещавшие Украину еще три столетия назад, не подтверждают точку зрения о всеобщей грамотности древних украинцев. Не только простые хлебопашцы, но и некоторые церковнослужители были абсолютно необразованными! Пастор из Словакии Даниэль Крман, оказавшийся на Украине с армией Карла XII в 1709 году, дал такую наглядную характеристику местным служителям культа: «Некоторые священники не умеют читать даже по-своему. У всех русинских попов я наблюдал грубую неотесанность и ослиную глупость».

Упомянутый Крман отнюдь не одинок в своем пренебрежении. В 1772 году по Первому разделу Польши Галичина досталась Австрии. Для новых владык это была абсолютная «терра инкогнита» — неизвестная земля, заселенная какими-то неведомыми племенами. Но немцы со свойственным им рвением бросились восполнять пробелы в географических знаниях. Присланные из Вены администраторы, изучая этнический состав новых подданных Австрийской короны, обнаружили, что наряду с поляками Галичину населяют еще и какие-то загадочные «русины». Этот народ был представлен только двумя социальными категориями — крестьянами и попами. Австрийский чиновник фон Моллерн, назначенный в Перемышль, писал (цитирую его в украинском переводе академика Александра Белецкого): «Русняцький піп — це уособлення дурості і неуцтва». А каков поп, таков и приход.

Причины отсталости Древней Руси в образовании не составляют секрета. Просто о них преступно не рассказывают школьникам. Русь возникла на триста лет позже, чем другие варварские королевства Европы. Когда в VI веке н. э. германцы прекратили разрушать наследие Римской империи, чем они занимались предыдущие два столетия, и, пытаясь постичь латинскую премудрость, начали собирать рукописи из разоренных античных библиотек и интересоваться буковками, славяне еще даже не крестились лаптем в лесах. Русь появилась лишь в IX веке, и только тогда в наших краях понадобилось хоть какое-то «просвещение». Причем, с чисто утилитарной целью — собрать налоги, написать грамоту соседнему князю, составить цитатник из Евангелия для попа, чтобы он запугивал паству адскими муками. Первые школы, если верить «Повести временных лет», вообще стал заводить только князь Владимир после принятия христианства в 988 году! А до того варяги, правившие Русью, а заодно грабившие ее, прекрасно обходились своей скандинавской письменностью — рунами. Зачем подданным мозги лишней ученостью забивать?

Это, конечно, обидно — отстать на 300 лет от Европы. И именно из-за этой отсталости и возникают «теории», призванные унять, как соской, младенческий плач наших ультрапатриотов. Взять хотя бы миф о Киево-Могилянской академии. Сегодня этому вузу (по модному — «вишу») пытаются создать славу врат учености всей Восточной Европы. Действительность была куда прозаичнее. В 1701 году, когда Могилянка получила статус «академии», кстати, от Петра Первого (!), университет в Париже насчитывает 500 лет, а в Оксфорде — 400!

В отличие от Могилянской академии, никогда не бывшей университетом, университет — это высшее учебное заведение, готовящее специалистов по фундаментальным наукам. Само слово «университет» появилось в русском и украинском языках из немецкого. А немецкое слово «Universität» происходит от латинского «universitas» — в переводе «общность». Первым университетом в Западной Европе считается Болонский, возникший еще в XI веке. Но и он не был первым в мире! Намного раньше, в 425 году, в столице Византийской империи возник Константинопольский университет! Появившись как обычная школа риторики (красноречия), он получил статус университета в 848 году.

Константинопольский университет имел все основные признаки средневекового вуза. Он состоял из четырех факультетов — богословского, юридического, философского и медицинского. Остальные европейские университеты просто скопировали его структуру. А самый древний из беспрерывно действующих университетов вообще находится не в Европе, а в Африке, в мусульманском мире. Это университет Аль-Карауин в марокканском городе Фес!

Могилянка не была вузом 

Каков реально был уровень образования, который давала Киево-Могилянская академия? Почему среди ее выпускников нет ученых с известными именами, равных Декарту, Паскалю, Ньютону, Лейбницу и другим западноевропейским современникам Могилянки? Почему в Могилянке не было ни медицинского факультета, ни философского, ни юридического, если эти факультеты были обязательными для любого западноевропейского университета, начиная с XIII века? Можно ли Могилянку вообще считать в таком случае университетом?

Вот, кстати, список самых известных выпускников Могилянской академии. Все — гетманы! Петр Дорошенко — тот гетман, который продал Украину туркам. Иван Мазепа — тот, который продал ее шведам. Павел Тетеря — тот, который продал Украину полякам. И Иван Брюховецкий — этот тот гетман, которого благодарные избиратели затоптали за коррупцию насмерть. Политических проходимцев много. Ученых — ни одного!

В реальности так называемая Киево-Могилянская академия вообще не была высшим учебным заведением. Да и академией ее назвал, повторяю, только тот самый деспот, который, по убеждению Тараса Шевченко, «розпинав нашу Україну» — Петр Первый, он же — Великий. Этому царю очень хотелось иметь на территории своего государства хоть какое-то учебное заведение с громким названием. Вот он и присвоил некоему училищу в Киеве статус Академии, ничего в нем не поменяв. Хотя мог бы — все-таки реформатор! Однако в данном случае этот неукротимый преобразователь всего и вся ограничился чисто косметической реформой — сменой вывески. Вообще же эта лжеакадемия возникла в 1632 году по инициативе митрополита Петра Могилы. Тогда она называлась Киево-Братским коллегиумом.

По структуре Могилянка копировала типичный западноевропейский коллегиум — среднее учебное заведение для детей дворян, желавших сделать карьеру на госслужбе. Основное внимание уделялось изучению древних языков — латыни и греческого, а также юриспруденции. Учились долго! Целых восемь лет! А начинали учебу лет с десяти. В общем, ничего общего с университетом. Просто школа. Зато эти «академики» с Подола славились своим умением воровать кур на базарах, блестяще описанным Николаем Гоголем: «Весь этот ученый народ был чрезвычайно беден на средства к прокормлению и притом необыкновенно прожорлив; так что сосчитать, сколько каждый из них уписывал за вечерею галушек, было бы совершенно невозможное дело. Тогда сенат, состоявший из философов и богословов, отправлял грамматиков и риторов с мешками на плечах опустошать чужие огороды».

По словам историка Николая Костомарова, в Киево-Могилянской академии «предметами учения были, кроме первоначального чтения и письма, греческая и славянская грамматика с упражнениями, заучивание и толкование мест Святого Писания, отцов церкви, молитв, богослужения, церковная пасхалия, счетная наука, а также места из философов, поэтов, историков, риторика, диалектика и философия. При этом строго запрещалось читать и держать у себя еретические и иноверческие книги». (Цит. по Николай Костомаров, «Киевский митрополит Петр Могила», 1874 год.).

Полный курс этих наук в Могилянской академии занимал восемь лет. Самых младших студентов называли грамматиками. Они просто учились грамотно писать. Следующую категорию составляли риторы — их обучали основам красноречия. Еще выше шли философы, которым давали читать Аристотеля и Платона. А выше всех были богословы. Тот, кто осиливал сей курс премудрости, шел делать церковную карьеру. Кстати, в Могилянке существовала жесточайшая дедовщина. Как в армии. Каждый старший курс гонял младший до ожесточения.

Как считал тот же биограф митрополита Петра Могилы, выдающийся историк Николай Костомаров: «Киевскую коллегию, без сомнения, постигла бы та же участь, какая стерла с лица земли львовские, луцкие и другие православные школы, но семя, брошенное Могилою в Киеве, роскошно взросло не для одного Киева, не для одной Малороссии, а для всего РУССКОГО МИРА: это совершилось через перенесение начал киевского образования в Москву».

Имперские реформы образования. В Москве и Петербурге начала киевского образования, пусть и чахлого, по выражению Костомарова, принесли плоды. В 1803 году в Российской империи возникло Министерство народного просвещения. Всю империю поделили на учебные округа и стали насаждать науки. Уже в следующем году православное царство покрыли сетью церковно-приходских школ. Сначала в них учили только грамоте. А потом разделили на два типа — одноклассные (но почему-то с двумя годами обучения) и двуклассные, где учились целых четыре года, а в начале ХХ века — три (может быть, ученики поумнели и быстрее стали постигать премудрость). В одноклассных церковно-приходских школах учили читать, писать, обучали четырем действиям арифметики, Закону Божию и церковному пению. А в двуклассных даже знакомили с такой наукой, как история, и читали «Краткое постановление о сельском домоводстве, сложении человеческого тела и вообще о средствах предохранения тела» — проще говоря, учили руки мыть перед едой, в носу не ковыряться и уши чистить.

Первая киевская 

Образцом же для гимназии установили все тот же европейский коллегиум. В ней, как и в коллегиуме, тоже обучались восемь лет, а главными дисциплинами считались латинский и древнегреческий языки, на которых базировалась классическая культура Античности. Именно поэтому гимназия и называлась Классической. В каждом губернском городе открыли по одному такому заведению для маленьких лопоухих мерзавцев. По мере же превращения означенных негодяев в число облагороженных науками подданных и роста общего количества образованных людей в империи к ним добавлялись вторые, третьи и четвертые гимназии…

Первым таким учебным заведением в Киеве в 1811 году стала гимназия, которая так и называлась — «Первая гимназия». Сначала она размещалась на Печерске в Кловском дворце. А потом переехала в специально построенный по проекту архитектора Беретти дом на Бибиковском бульваре — теперь это бульвар Шевченко. Со знаменитыми выпускниками дело в ней обстояло совсем иначе, чем в Киево-Могилянской академии. В Первой гимназии учились: выдающийся историк академик Тарле, первый нарком просвещения СССР Анатолий Луначарский, автор «Белой гвардии» Михаил Булгаков, убийца Столыпина Богров и даже долго дурачивший Сталина своими исследованиями в области долголетия академик Богомолец — когда он помер, едва дожив до шестидесяти пяти, вождь не без юмора отозвался об этом деятеле: «А здорово он нас всех нае…л!». Впрочем, мемориальные таблички на здании бывшей гимназии — теперь желтом корпусе университета — сами за себя говорят. Нет только мемориальной доски самому известному гимназисту — Мишеньке Булгакову. Нынешние украинские власти даже памяти его боятся, как чумы — очень уж он смешно всяких Петлюр и Варенух в своих произведениях выводил! Кстати, окончание гимназии давало право поступления в университет БЕЗ ЭКЗАМЕНОВ.

В общем, всем были хороши дореволюционные классические гимназии. Вопрос только, зачем в них изучали так много мертвых языков? С кем собирались разговаривать гимназисты на древнегреческом и латыни? С призраками Аристотеля и Помпея? Ответ прост — обильным зубрежом языков-покойников имперская власть, вступившая в эпоху упадка, пыталась отвлечь учеников от такого живого дела, как революция. Еще граф Уваров — министр просвещения при Николае Первом и изобретатель формулы «Православие, самодержавие, народность» сказал, что «учить надо так, чтобы учеников рвало от учения». Но в результате рвать стало не учеников, а власть. Причем, в прямом смысле — бомбами, так как измученных гимназистов из всех наук больше всего интересовала химия, изучив которую можно было сделать взрывное устройство в домашних условиях. Точные науки обратились против самодержавия. Тогда один из наследников Уварова на посту министра просвещения граф Дмитрий Толстой решил еще добавить мертвых языков в программу — в 1870 г. их изучение довели до 40% от общего числа уроков! Но эта мера только накалила революционную ситуацию в стране — озверев от латыни, молодые люди массово начали бросаться в подпольные кружки и даже взорвали в 1881 году царя вместе с каретой и лошадьми.

СССР погиб из-за физики 

С советской системой образования получилось с точностью наоборот. Поэкспериментировав в 20-е годы с «трудовыми школами» и даже временно отменив преподавание истории вообще, большевики, благодаря консерватору Сталину, вернулись в 1936 г. к модели гимназии, обозвав реформы троцкистов «педологическими извращениями». Но тоже переборщили. В дореволюционной гимназии больше всего налегали на мертвые языки, а в советской школе — на математику и прочие точные науки. От избытка химии и физики в голове школьники начинали интересоваться, прежде всего, гуманитарными вопросами, и сначала поодиночке, а во времена перестройки и массово подались в диссиденты, начитавшись из-под полы Солженицына и прочих пряных «антисоветчиков». Уверен, если бы Солженицына вовремя ввели в школьную программу, его ненавидели бы, как маньяка-социалиста Чернышевского и «дихавшего Леніним» Драча. Избыток физики и нехватка лирики и погубили СССР вместе с его системой образования. Если же что и погубит нынешнюю Украину, так это передозировка «украинознавства».

Олесь Бузина

«Сегодня»