Альтернатива

Разговор по существу вместо поздравлений

Владимиру Путину исполняется 60 лет. То, что я мог и хотел сказать о нем, я уже сказал в бесчисленных интервью, статьях и в отдельной книге с исчерпывающим названием «Путин против Путина». Вместо дежурных слов и поздравлений предлагаю поговорить по делу.

Я уверен, что Путин — чрезвычайно противоречивая личность: он и героический спаситель России в сложнейший период нашей истории, и колеблющийся либеральный реформатор, умеренный западник, поручающий важнейшие вопросы жизни в государстве в критические моменты предельно неадекватным во всех смыслах управленцам-циникам. Это о мертвых — либо хорошо, либо ничего. Путин жив и бодр, у власти и во всеоружии — поэтому не вижу причин смягчать то, что хотел бы сказать в лицо. Но у меня нет оснований и для особенно резкой критики, для ярости и злорадства. Особенно сейчас.

В чем суть положения Путина сегодняшнего? Путина третьего срока. Я всегда относил себя к «партии третьего срока», и вот, наконец, свершилось, хотя и несколько позже, чем мы рассчитывали. Зато (надеюсь) это надолго. Формула Путина, о которой я писал уже множество раз, проста и противоречива одновременно: патриотизм плюс либерализм.

Она составляет своего рода фирменный «путинский коан», его персональную идеологическую антиномию, отражая структуру его личностного и властного компромисса. Суть формулы в том, что ему одинаково близки 1) суверенитет, государственность, властная вертикаль, народность, религия и 2) западничество, модернизация, эффективный менеджмент, либеральное реформаторство в экономике. В структуре этой формулы, сочетающей несочетаемое, в этой coincidentia oppositorum, мы прожили последние 12 лет, показавшиеся вечностью, но пролетевшие как одно мгновение. За патриотизм Путина поддерживали русские, народ, массы, простые люди и многие непростые. За либерализм и сохранение экономической доминации крупной буржуазии, по сути олигархии, сложившейся в лихие 90-е, его относительно, конечно, но все же терпели экономические элиты. При этом всем активным политическим силам страстно хотелось, чтобы Путин вышел за пределы этого компромисса, где патриотизм гасился либерализмом, а западнические либеральные реформы обнулялись упором на суверенитет и консолидацию вертикали власти. Но Путин год за годом откладывал, колебался, настаивая на своем. Он принуждал массы покорно терпеть экономическую несправедливость распоясавшегося капитализма и вакханалию коррупции, а элиты заставлял ложно рядиться в патриотические тоги. Постепенно эта двусмысленность становилась невыносимой как для либералов, так и для патриотов. Нужна была хоть какая-то определенность. Но ее не было, и не было, и не было... Год за годом, и вашим и нашим, изматывающе, уклончиво, тошнотворно... «Путинский коан», на котором общество более или менее примирилось в начале 2000-х, постепенно становился невыносимым. Он просто перестал работать.

В период президентства Дмитрия Медведева сложилось впечатление, что затянутый путинский пасьянс наконец-то склонился в сторону либералов: ультралиберальный Институт современного развития, ставший идейным штабом новых либеральных реформ, ликовал, либералы почувствовали, что их цель близка. Сванидзе признал на «Эхе Москвы», что «дышать стало легче». Это означало, что патриоты готовы окончательно задохнуться в поднявшейся с новой силой либеральной вони. Одни вздохнули, другие ощутили удушье. Патриоты серьезно приуныли. Показалось, что формула отныне отменена: на сияющем лице Медведева никакого патриотизма более не читалось — один сплошной либерализм.

Переломным моментом стало возвращение Путина. Вот это в повестку либералов совершенно не входило. Их надежды рухнули в одночасье. Болотная площадь, свинство Pussy Riot, многотысячные марши так называемых «миллионов» были истерическим ответом. Почувствовавшие близость победы, либералы были застигнуты врасплох. По их логике Путин должен был уйти. А он вот решил вернуться.

В этот момент разогретые медведевским правлением либералы от ужаса перед возвращением Путина решились на довольно радикальные меры. По сути, они выдвинули Путину ультиматум: «Владимир Владимирович! Для продолжения либеральных реформ и спасения демократии у Вас есть только один выход: уйти прочь и передать страну в другие руки (по сути, Госдепу. — Прим. авт.)».

Именно это, собственно говоря, и было посланием, содержавшимся в кощунственном панк-молебне, в ультиматумах оппозиционных столичных «норковых толп» и жестких рекомендациях Вашингтона. Получилось следующее: даже если Путин был намерен снова обратиться к формуле «патриотизм плюс либерализм», либералы и Запад с опережением жестко заявили: на сей раз на это они не пойдут. «Хороший Путин» — это... нет, «не мертвый Путин», но «живой Медведев» как минимум и как максимум Навальный. Конечно, либералы так решили не сами, так была составлена стратегическая депеша из Вашингтона, подредактированная по дороге, судя по особенно агрессивной стилистике, группой обиженных бизнесменов из Лондона. Отсюда, кстати, серьезность либерального ультиматума. Из-за спины довольно сомнительных хулиганок из Pussy Riot явственно проступала тень последней мировой гипердержавы. Радикальные требования оппозиции, несмотря на ничтожность ее самой, тем не менее были серьезными и содержательными: так как они были подтверждены глобальной мощью США как со стороны soft power (мировая пресса, дипломатическое давление, сетевые технологии и войны), так и со стороны hard power (американская военная машина с сотнями миллиардов долларов годового бюджета на военные цели — угрожающе маячила на горизонте). Можно спорить о том, какова на сегодня эта мощь, не идет ли речь о блефе? Но никто не станет отрицать, что определенные аргументы для силового давления на Россию у США все еще имеются.

Но вот итог: либеральная составляющая из формулы Путина была необратимо и насильственно выпилена. Если он снова попытается в сотый раз к ней обратиться, в это больше не поверит уже никто. И самое главное: никто из тех, кому этот путинский либерализм всегда был принципиально адресован. Для либералов Путин уже сейчас — окончательно и бесповоротно — представляет собой другую формулу: «патриотизм минус либерализм». И переубедить их невозможно, что бы он ни делал. Кроме одного: уйти подобру-поздорову и как можно быстрее. Тогда поверят. И что теперь будет делать Путин? Есть три пути.

Первый: уйти и передать власть преемнику окончательно. Либералы и США настаивают именно на этом и, скорее всего, подкрепят этот план действий серией конкретных стратегических шагов. Но может ли Путин на это пойти? Думаю, такой сценарий сегодня маловероятен. Путин только вернулся, а тут снова уходить... Да еще в такой непривлекательной манере. Это был бы полный провал с личной точки зрения, с исторической, политической, но вдобавок и предательство страны и народа.

Поэтому, скорее всего, Путин останется.

Но тут снова выбор, бифуркация или/или.

Первая возможность: Путин по инерции обратится к своей апробированной формуле. Но мы видели, что ее больше не примут либералы, а значит, в их отношении она гарантированно работать не будет. А вот патриоты, которым в нее верить совсем не обязательно, как раз поверить могут. Это значит, что Путин всерьез рискует потерять свой настоящий народный электорат, свой стратегический резерв — доверие патриотически настроенных масс. Иными словами, формула «патриотизм плюс либерализм» в новых условиях не будет работать вообще. Можно, конечно, попробовать, но лучше не надо. Это дружеская рекомендация. Владимир Владимирович, не надо...

Остается одно — патриотизм без всяких примесей, то есть евразийство, консерватизм — без всяких симулякров и постмодернизма. Единственный логичный и ответственный выбор третьего срока.

Программа такого консервативного поворота предельно ясна и для самого Путина во многом естественна. Скорее всего, он органически так и понимает мир, страну, историю. Но раньше были сдерживающие факторы; не будем сейчас — обоснованные или иллюзорные. Но были. А теперь нет. Поэтому остается только патриотизм, один голый патриотизм. И такой жест подготовлен: либералы, отчасти забегая вперед, уже безвозвратно отождествили Путина именно с патриотизмом и приговорили его именно как патриота, консерватора, традиционалиста и народника. Путину осталось на самом деле стать тем, кем видят его сегодняшние непримиримые враги. И каким хотят его видеть его сегодняшние верные друзья: патриоты и евразийцы. Дело за малым — войти прочно в образ, уже давно сформировавшийся у оппозиционного меньшинства и который был бы воспринят народным большинством, будучи при этом вполне органичным и естественным для самого Путина. Если это, наконец, произойдет (а предвыборные статьи Путина, собрание ополчения на Поклонной горе, создание Изборского клуба, некоторые символические кадровые перестановки и пр. дают основания считать, что это вполне может случиться), то чего нам ожидать?

Ответить легко: в 60 лет нам явится новый Путин. Путин патриот. Минус либерал.

Для человека 60 лет много.

Для политического деятеля — в самый раз. Но все же… Права на ошибку больше нет. В следующие 12 лет — на сей раз последние — придется либо выиграть битву за Россию, либо… (не хочется и произносить вслух).

Далее ждем следующего: реальных шагов по интеграции постсоветского пространства и создания Евразийского союза; мощного рывка в оборонной сфере; выработки консолидирующей идеи, призванной укрепить культурный код; поворота в пользу консервативных ценностей и даже традиционализма, морали, духовности, нравственности в области образования, культуры, в СМИ; перехода от либеральной экономической политики к социальной и мобилизационной; разгрома западных сетей влияния в элите, культуре, экспертном сообществе, правительстве; реорганизации структуры в области межэтнических отношений на принципах уважения к русскому народу с учетом интересов всех этнических и конфессиональных групп; ставки на обновление политических и управленческих элит на основе новых патриотических пассионарных кадров; опоры на высокие технологии и реальный сектор в экономике с преодолением ресурсной зависимости; ужесточения репрессивных мер против коррупции, особенно применительно к коррупции, завязанной на транснациональные структуры и включенной в системы внешнего управления; перехода власти на сторону народа (широких российских евразийских масс) и нового набора активных страстных кадров снизу в эффективную управленческую элиту; принятия во внешней политике однозначной ориентации на многополярность, полицентризм и эффективное противостояние американской гегемонии.

Можно ли это осуществить при сохранении инерционного хода вещей в нынешней России? При нынешних кадрах и довольно расслабленном психологическом состоянии общества, преимущественно занятого простым выживанием? Отвечу парадоксально и неожиданно: да, можно. Дело в том, что Россия политически устроена по принципу вертикальной симметрии. Тот, кто наверху, есть всё. При этом чем выше и самовластнее правитель, тем ближе он массам и тем устойчивее его власть. Элиты же, дробящие общество и сверху и снизу, всегда противостоят и правителю, и народу. Если правитель делает один-единственный жест, а именно: ищет опоры в широких народных массах — он приобретает неограниченные возможности. И после этого может вообще ни с кем и ни с чем не считаться. Пусть это называется как угодно. Это по-русски, так было и, скорее всего, так будет. Благодаря этой особенности русского общества самовластный самодержавный правитель может осуществлять любые реформы или, напротив, ничего не осуществлять вообще. Поэтому если Путин в 60-летие примет решение, то уже одного этого будет достаточно. И кадры появятся, и психологическое состояние изменится, и силы обнаружатся, и ресурс возникнет, и инерция исчезнет. Это не значит, что все пойдет как по маслу: недооценивать прозападные элиты и особенно их американских покровителей нельзя. Но шансы на успех, и очень-очень серьезные, есть.

Получается, что хочет 60-летний президент или не хочет, у него остается только один путь: он может выбрать только одно из одного — патриотизм. И всё.

Это не ультиматум и не самосбывающееся пророчество. Ничего личного. Таковы циклы и их логика в политике, в идеологии, в избирательном процессе, в личной биографии крупного политика. Холодная математика, на сей раз явно дающая всем (нам) шанс и вселяющая (в нас) надежду.

…Когда Путину было 48 лет и когда он только появился на небосклоне российской политики, я испытывал неподдельный энтузиазм по поводу его реальных дел (вторая чеченская кампания, удар по олигархии, остановка потоков радикальной русофобии на центральных каналах, одним словом, ликвидация ельцинизма) и четких деклараций (признание суверенитета высшей ценностью, многополярность, ориентация на Евразийский союз). Это выразилось в моем программном тексте «Заря в сапогах». Но время показывает, что я тогда явно поспешил. Впереди был Сурков и Павловский, Валдайский клуб и Институт современного развития, разгром «Родины», ЕГЭ и заигрывание с США в ходе «перезагрузки». Впереди были 12 лет задержки, топтания на месте, пустых политтехнологических трюков. Это был симулякр зари. 12 лет, одним словом, у страны, истории, политики, евразийства, у меня лично были украдены. Забыть об этом мгновенно не получится. Прежнее доверие, увы, подорвано. Прежних эмоций нет. В той или иной степени те же чувства испытывает наше патриотическое большинство. Может, оно и не скажет, и не сформулирует, но чувствует именно это.

Поэтому сегодня, когда Путину исполняется 60, совершенно спокойно, без надежд, раздражения и злорадства, мы можем сказать: «Владимир Владимирович, это Ваш последний шанс».

И наш последний шанс, ведь если они сбросят Путина, вместе с ним рухнет страна.

На повестке дня последний жест. Радикальная трансформация формулы. Минус либерализм. Времени для раскачки больше нет. Совсем. Сейчас или никогда. 60-летие не допускает слов «потом» или «постепенно».

Александр Дугин

«Однако»