Альтернатива

Канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Эмманюэль Макрон подписали договор о сотрудничестве и интеграции двух стран. Надо сказать, что ни один договор, подписанный в рамках ЕС, не вызвал такого количества критических замечаний в европейской прессе, в том числе в Германии и во Франции.

По оценкам парижской газеты «Фигаро», его можно скорее считать «заявлением о намерениях», реализация которых видится достаточно проблематичной.

Издание Politico отмечает неопределённый характер формулировок Ахенского договора: «Заявления в документе написаны настолько общими фразами, что выглядят просто бессмысленно».

Основной задачей договора многие обозреватели считают стремление лидеров двух стран еще раз подтвердить «символическое значение» франко-германского сотрудничества в экономике, внешней политике, образовании, культуре, а также в военной области.

Вместе с тем, как представляется, расплывчатый характер формулировок по самым злободневным для ЕС проблемам, затронутым в договоре, имеет самостоятельное значение. Поскольку дает возможность при столь динамичном развитии политической ситуации в ЕС и в мире существенным образом корректировать принятие того или иного решения по договоренности двух стран.

Заключение договора вызвало реакцию, близкую к панике, среди восточноевропейских членов ЕС. Ее озвучил нынешний глава Евросовета поляк Дональд Туск, выразивший крайнюю озабоченность в связи с заключением данного соглашения. Он заявил, что подобного рода укрепление сотрудничества в малых форматах ни в коем случае не должно становиться альтернативой более широкому взаимодействию в рамках Европы.

Его опасения более чем оправданны, поскольку именно в этих странах- подписантах все чаще звучат призывы дистанцироваться от восточноевропейских стран, которые исполняют в ЕС функции лоббистов политических и экономических интересов США.

Надо честно отметить, что ничего подобного в документе прямо не зафиксировано, но сам факт заключения договора только между двумя ведущими странами ЕС с оставлением «за бортом» других стран не без основания наводит на подобные размышления младших партнеров по ЕС, одновременно самых больших друзей Соединенных Штатов.

Заключение в рамках ЕС соглашения только между двумя наиболее влиятельными государствами свидетельствует о том, что, по существу, речь идёт об идее «интеграции разных скоростей», которая, как считают во Франции и Германии, может стать основным вектором развития Евросоюза.

В этой связи мне вспоминается, как в российском МИДе в девяностые годы шли дискуссии по поводу выстраивания отношений между странами СНГ. Тогда тоже победила линия на проведение «интеграции разных скоростей». К чему это привело в результате, теперь знают все.

Применительно к Евросоюзу это также может означать появление других союзов «по интересам». Например, на востоке Европы могут усилиться интеграционные процессы в «вышеградской группе», объединяющей Польшу, Чехию, Словакию и Венгрию.

В условиях дистанцирования США от Евросоюза и даже попытках его развала судьба Восточной Европы становится более чем незавидной. Использовав эти страны максимально в своих интересах, янки по традиции однозначно не станут поддерживать их ни политически, ни тем более экономически, когда в них отпадет надобность. А начало процесса сотрудничества государств старой Европы в «малых форматах» как раз и может свидетельствовать об их намерении «отстраниться» от восточноевропейских стран, в том числе путем лишения их в будущем материальной поддержки.

Собственно, такой расклад вполне совпадает с интересами США по развалу Евросоюза, поскольку дополнительно углубляет в нем внутренние противоречия.

Мавр сделал свое дело – мавр может умереть…

В этой связи просто умиляет настойчивое стремление Украины, несмотря ни на что, добиться вступления в ЕС. Она уже побывала в ассоциации с ЕС, погубившей ее экономику. Теперь, как ослик за морковкой, идет не в Европу, а в пропасть.

Отношение к восточноевропейским членам ЕС – один из нюансов «недосказанности» договора, который многие политики сегодня пытаются прочитать между строк.

Много сознательной недосказанности в договоре и относительно намерения Германии и Франции развивать военное сотрудничество.

Меркель заявила: «Мы обязуемся развивать общую военную культуру, общую индустрию обороны, общую линию по экспорту вооружения. Таким образом, мы хотим внести вклад в образование европейской армии».

Ну, а что же НАТО, куда входят и Германия, и Франция? В пятой статье Североатлантического договора говорится о необходимости коллективной обороны стран ― членов альянса: вооруженное нападение на одну страну рассматривается как атака на весь блок.

Во франко-германском договоре прямо ничего не сказано о намерении стран покинуть НАТО.

Созданию самостоятельной армии ЕС противоречит и статья 42 Договора о Европейском союзе, посвященная общей внешней политике и политике безопасности, где четко указывается, что принимаемые решения не должны нарушать принципы и обязательства стран в рамках НАТО.

Что же, она будет существовать параллельно с НАТО? То есть 2% ВВП на содержание войск НАТО плюс столько же по крайней мере на европейскую армию? Такого не выдержит экономика ни одной европейской страны. И такой аргумент, как «членство в НАТО менее затратно, чем собственная европейская армия», теряет свою актуальность.

Но все становится на свои места, если сопоставить это положение договора с заявлениями Дональда Трампа о том, что членство Америки в Североатлантическом союзе становится проблематичным.

Правда, в последний момент палата представителей Конгресса США приняла закон в поддержку НАТО, мешающий Дональду Трампу вывести страну из альянса.

Конгресс не может формально запретить Трампу выйти из НАТО, однако имеет возможность заблокировать финансирование этой цели.

Думается, что американские конгрессмены еще плохо знают своего президента, его упертость и готовность претворять в жизнь свои предвыборные обещания.

Можно предположить, что небывало затянувшийся в США «шатдаун» (пусть даже с перерывом на три недели) из-за несогласия конгресса выделить Трампу 5 млрд долларов на строительство стены по границе с Мексикой сделает оправданным введение в стране чрезвычайного положения. При этом Трамп в условиях чрезвычайного положения (если решится) может выделить деньги без участия Конгресса не только на стену, но и на выход США из НАТО. Это, конечно, гипотеза, но все вполне в духе Трампа.

В Ахенском договоре не говорится прямо, для противодействия каким угрозам создается европейская армия. Однако в этой связи полезно обратиться к заявлению Эмманюэля Макрона от 25 июня 2018 года по поводу намерения ряда европейских стран создать силы быстрого реагирования. Среди угроз для стран ЕС Макрон упоминает Россию, Китай, США и растущий национализм.

Что касается «США и растущего национализма», вроде все понятно. Они представляют реальную угрозу существующему в Европе миропорядку. Но при чем здесь Россия и Китай, максимально нацеленные на всемерное развитие экономического (а если получится, то и политического) взаимодействия с европейскими государствами? Об их намерениях наглядно говорят и дорогостоящие газопроводы из России в Европу, и не менее затратный новый китайский «шелковый путь».

В условиях весьма специфических отношений с США и России, и Китаю для нормального функционирования экономик крайне необходим европейский рынок. До военного ли здесь противостояния! В организации его по политическим и экономическим причинам заинтересована лишь одна держава – Соединенные Штаты Америки.

Ведущие европейские политики – среди них глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер и председатель Мюнхенской конференции по безопасности Вольфганг Ишингер – считают, что сильная и независимая внешняя политика должна быть подкреплена военной мощью и что без армии ни одну страну в мире не могут воспринимать серьезно.

Параллельно с оборонной политикой Евросоюзу нужно будет заново выстраивать и полноценную внешнюю политику.

Между тем после принятия политического решения о создании своей армии Евросоюзу не придется создавать ее с нуля.

Этот вопрос в Европе обсуждают давно, примерно с тех пор, как начался процесс евроинтеграции. И определенные оборонные структуры внутри ЕС уже созданы: аппарат Верховного представителя по внешним делам и политике безопасности, куда входит Военный комитет и Военный штаб ЕС, а также Европейское оборонное агентство.

Пока эти органы занимаются обменом информацией и организацией консультаций между министрами обороны, проведением военной экспертизы и стратегическим планированием в рамках внешнеполитических органов ЕС.

В структурах ЕС имеется также Европейский корпус (Eurocorps), состоящий из европейских вооруженных сил отдельных стран и Battlegroup – боевые группы ЕС в количестве 18 батальонов.

Существует также Европейская жандармерия, Командование воздушного транспорта, Европейские военно-морские силы, Европейские военно-воздушные силы. По инициативе Эмманюэля Макрона девять стран ЕС выразили намерение создать уже упоминавшиеся европейские силы быстрого реагирования.

Выход из ЕС Великобритании – основного противника этой идеи – в какой-то мере также облегчит задачу создания европейской армии.

Но это встречает сопротивление во Франции и в Германии со стороны правонационалистических сил. Они открыто выступают за создание мощных национальных вооруженных сил.

Национальные армии, по их мнению, помогут укрепить европейским странам суверенитет, а на данный момент этому мешает евробюрократия из-за постоянного вмешательства со стороны Соединенных Штатов в ее деятельность.

И Меркель, и Макрон в своих публичных выступлениях неоднократно с тревогой обращали внимание на рост национализма в Европе, чьи выступления ставят под сомнение франко-германский альянс как цементирующую силу Евросоюза: «Макрон не может поддержать порядок в своей стране, где не утихают протесты „жёлтых жилетов“, а теперь этот президент-неудачник пытается навязать нам собственное видение будущего Германии».

Сегодня фракции евроскептиков занимают 20% в Европарламенте. Не приходится сомневаться, что после весенних выборов они увеличат там своё присутствие. Вряд ли получат большинство в парламенте, но есть большая вероятность того, что они станут блокирующим меньшинством, которое будет иметь возможность отклонять инициативы проеэсовского большинства.

Можно с большой долей вероятности утверждать, что следующие пять лет Европейский парламент будет мало дееспособен.

По мнению влиятельной английской Daily Express, Ахенский договор – это и попытка Меркель и Макрона совместными усилиями противостоять возможному усилению европейских правых партий на весенних выборах в Европарламент.

Если правые националисты и левацкие популисты, а также другие евроскептики на будущих выборах добьются существенных успехов, то судьба Евросоюза станет все менее прогнозируемой.

Ситуация усугубляется еще и тем, что в Европе нет политиков, хоть сколько-то приближающихся к уровню авторитета, которым обладали Шарль де Голль и Конрад Аденауэр. В 1963 году они подписали Елисейский договор, определяющий характер отношений между Францией и ФРГ. Ахенский договор можно считать развитием Елисейского договора.

Правда, де Голль видел в качестве одной из основных целей договора закрепление независимости Франции и ФРГ от США и Великобритании в вопросах внешней и оборонной политики. Однако при ратификации документа в бундестаге немцы под давлением США добавили в него преамбулу, в которой подчеркивалась верность Германии атлантическому курсу, что определило политику ЕС на годы вперед.

Ангелу Меркель, учитывая объявленный ею уход из политики через два года, относят к категории «хромых уток». Авторитет Эмманюэля Макрона серьезно подорван длительными выступлениями «желтых жилетов».

За все время нахождения у власти он так и не сумел ничем подкрепить авторитет президента Франции, авансом полученный им после победы на выборах, став таким образом своеобразной «хромой уткой» уже на взлете.

Не добавит лидерам Франции и Германии авторитета и заведомое невыполнение немногих конкретных пунктов соглашения, таких, например, как намерение добиться для Германии постоянного места в Совбезе ООН.

Причем в Ахенском договоре эта задача названа ни много ни мало «приоритетом германо-французской дипломатии».

Будущее Евросоюза с учетом происходящих там процессов сегодня представляется настолько неопределенным, что невозможно предложить никакую конкретную программу по выводу ситуации из кризиса. А уж тем более надеяться на то, что такую программу выдвинут две «хромые утки» ― одна на излете, а другая на взлете.

Сергей Кузнецов,

специально для alternatio.org