Альтернатива

Восточное направление ― специфический фланг европейской внешней политики, где идеологические стереотипы часто превалируют над рациональными экономическими интересами. Отвечает ли такая ситуация интересам ЕС? У европейских бюрократов ответ на этот вопрос всегда будет положительным. А вот у Польши, Италии или Франции найдутся свои резоны и мотивы, которые практически невозможно привести к общему знаменателю. Поэтому в Брюсселе формально задается лишь декларативная рамка, которую каждый из европейских «друзей» трактует и использует по-своему, в меру личного веса в мировой табели о рангах и заангажированности в процессах на постсоветском пространстве.

Застрельщиков инициативы «Восточное партнерство» ― Польшу и Швецию ― также не назовешь внешнеполитическими близнецами. Но в своем желании сдерживания России они вполне искренни. Правда, современные шведские политики вряд ли ностальгируют о Полтавской битве, как, например, поляки о походах на Москву и Киев. Но это лишь дело вкуса и исторических предпосылок. Швеция все-таки больше двух веков отсиживалась в нейтральном статусе. Но сегодня обе страны являются преданными региональными вассалами Вашингтона, в том числе в сферах безопасности и обороны. После «брекзита» обе столицы призваны частично компенсировать роль Лондона в американской политике по отношению к ЕС. Только Стокгольм демонстрирует либеральное лицо этой политики, а Варшава ― консервативное.

Так что ни для кого не является секретом, что «крестное отцовство» инициативы «Восточного партнерства» надо искать за океаном. И в условиях классической трансатлантической солидарности в этом не было ничего крамольного. Но когда обмен мнениями между Дональдом Трампом и его европейскими коллегами порой превращается в дешевый кабацкий скандал, о согласованных внешнеполитических действиях ЕС и США можно говорить лишь эпизодически. Кто бы мог еще недавно представить серьезную политическую дискуссию о выводе американских ядерных сил с территории Германии? Поэтому формальное европейское единодушие касательно приоритетов «Восточного партнерства» на период после 2020 года, одобренных Советом ЕС 11 мая, на самом деле прикрывает собой отсутствие согласованной стратегии Брюсселя и Вашингтона по дальнейшим действиям на постсоветском пространстве.

Тем не менее де-юре на «восточном партнерском фронте» Брюссель действует суверенно. И построение «общего пространства демократии, процветания и стабильности» вместе с Украиной, Молдовой, Белоруссией и кавказскими братьями из Баку, Тбилиси и Еревана продолжается. Но идет не слишком бойко и безо всякого там членства. А только на условиях индивидуальной «глубины сближения» в рамках ассоциации и экономической интеграции. Сегодня голос Брюсселя в адрес участников инициативы звучит хоть и менторским тоном, но не слишком для них убедительно. Ответы на критические экономические вызовы и проблемы безопасности в рамках «Восточного партнерства» не решишь. С другой стороны, интересы постсоветских «партнеров» становятся все более разноплановыми. И временами настолько, что их даже за одним переговорным столом собрать проблематично (как, например, Грузию и Азербайджан во время прошлогоднего приграничного конфликта).

Поэтому даже три года тому назад дата очередного саммита инициативы «Восточного партнерства» не была определена четко. Хотя в итоговой декларации предыдущей встречи в Брюсселе фигурировал 2019 год, уже тогда поговаривали, что собрание могут перенести на год позже в связи с грядущей сменой высшего руководства ЕС. Так в итоге и произошло. В конце 2019 года знаменитого «адвоката» Украины поляка Дональда Туска на посту председателя Европейского совета сменил бельгиец Шарль Мишель, поменялась и остальная европейская верхушка. Но саммит пришлось отложить не только из-за упомянутой кадровой перезагрузки. Просто после десятилетия «плодотворной» реализации «Восточного партнерства» для проведения юбилейного саммита не нашлось достаточно содержательной повестки дня.

Торжественные мероприятия, правда, провели, как положено. В мае прошлого года состоялись заседание Совета Европейского союза на уровне министров иностранных дел ЕС и «Восточного партнерства», а также конференция высокого уровня, организованная Европейской комиссией. Эти мероприятия, к слову, стали последней официальной зарубежной гастролью для Петра Порошенко. Ничем другим особым для Украины они не знаменовались. Итоговых документов принято не было. А так и неутвержденный проект признал пустопорожним даже Павел Климкин. Что говорит о том, что членства в нем совсем не наблюдалось, а Россию проклясть окончательно также не решились.

Брюссельские чиновники тем не менее в очередной раз констатировали, что «Восточное партнерство» доказало свою эффективность, динамичность и особый подход ко всем странам-партнерам благодаря принципам «дифференциации» и «обусловленности». И здесь стоит отметить, что страсть к глубокомысленным «академическим» формулировкам является фирменным оружием европейской бюрократии. Особенно в отношениях с неискушенными во внешнеполитических интригах неофитами евроинтеграции. Поэтому, вероятно, на Украине долгие годы не решались переводить проект Соглашения об ассоциации. Чтобы не «закипела крыша» у «грантоедов» и «крепких хозяйственников», окончательно сливших страну добрым западным дядям в 2014 году.

Через шесть лет, правда, спохватились. Или по крайней мере делают вид. «Сейчас очень удачный момент, потому что как раз подошел исторический срок, когда мы можем пересмотреть условия, и пересмотра условий ждут наши производители. Потому что большинство квот, которые поставлены, они уже не устраивают нас, мы перешли этап первых контактов с Европейским союзом в рамках соглашения о бестарифной торговле. Я надеюсь, что мы пересмотрим. К примеру, цифровой рынок, взаимодействие в таможенных делах, юстиции, безопасности и обороне», ― заявляет сейчас профильный «интеграционный» вице-премьер Вадим Пристайко.

Но дело в том, что «Восточное партнерство» стимулирует (а по факту навязывает) подготовку и подписание «ассоциативных» соглашений. А вот дальнейшая жизнь и реализация этих документов ― это уже проблема взаимодействия с брюссельскими бюрократическими институциями и многочисленных согласований на двухстороннем уровне. И это совсем другая песня, под которую революцию на майдане не закатаешь. Да и народу не впаришь как «перемогу» ни под каким соусом. Эти реалии, правда, еще не до конца осознают в Минске.

Ведь 2019 год также ознаменовался активизацией политических игр вокруг втягивания в западную орбиту Белоруссии, в том числе на площадке «Восточного партнерства». Министр иностранных дел Владимир Макей, в частности, заявлял: «Осенью нынешнего года мы с коллегами из Европейской службы внешних действий планируем провести в Минске официальные мероприятия высокого уровня по случаю 10-летия «Восточного партнерства». А в перспективе надеемся принять у себя и очередной саммит «Восточного партнерства».

На этих радостях шведы даже успели официально переименовать «Белую Россию» (Vitryssland) в «Беларусь» (Belarus), с целью чего в ноябре организовали первый за 27 лет визит министра иностранных дел Анн Линде в Минск. Но на белорусском направлении что-то еще до конца не срослось. Хотя и визовый режим с ЕС белорусам упростили, и проведение саммита в Минске уже успели анонсировать. Однако пандемия и президентская кампания «по выборам Лукашенко» не способствуют окончательной утряске отношений с новым потенциальным флагманом европейской интеграционной инициативы. Вот и с саммитом в Минске приходится повременить.

Засобирались уже было гости в июне в Брюссель, а теперь мы слышим от брюссельского корреспондента «Радио Свобода» Рихарда Йозвяка, что запланированный на 18 июня саммит «Восточного партнерства» в классическом варианте, вероятно, не состоится. Европейский союз вместо полноценного саммита готовит проведение специальной видеоконференции, во время которой представителями Евросоюза станут лидеры институтов блока вместо лидеров стран-членов. Вероятно, во время традиционной конференции декларация саммита также принята не будет.

Но в конце концов, такие важные международные инициативы реализуются не ради саммитов и банкетов! 11 мая Брюссель хоть и приветствовал достижения в выполнении «20 заданий до 2020 года», определенных в Совместной декларации саммита в Брюсселе от 24 ноября 2017 года, но выразил ожидание на активизацию усилий стран ― участниц партнерства «для дальнейшего прогресса». Недостаточны еще успехи в вопросах верховенства права и соблюдения прав человека. И тут азартным охотникам за членством должно быть не до шуток!

Ведь еще в 2017 году ЕС декларировал им поддержку реформ «в сфере безопасности, внедрение интегрированного управления границами, искоренение организованной преступности, торговли людьми и контрабанды, решение проблем нерегулярной миграции, борьба с гибридными угрозами, противодействие терроризму и насильственному экстремизму, в том числе посредством межрелигиозного и межкультурного диалога, предотвращение радикализации, усиление кибербезопасности и борьба с киберпреступностью, усиление мер по предотвращению бедствий и реагированию на них и урегулированию кризисов».

В Брюсселе, правда, не знали русскую поговорку о том, что обещанного три года ждут. Поэтому, когда ровно через три года случился «нежданчик» в виде коронавируса, в ЕС не только не смогли «предотвратить бедствие», но и адекватно «отреагировать», не говоря уж о том, как теперь «урегулировать» создавшийся кризис. А рецепты для участников «Восточного партнерства» остаются одни и те же: планомерное уничтожение государственных институций и передача их функций стратегического планирования европейским консультантам. Которые хорошо знают, как обеспечить снижение энергоемкости местной экономики путем ее примитивизации. Они, в частности, акцентируют на том, что в ЕС на долю малого и среднего бизнеса приходится свыше 2/3 всех рабочих мест. Но почему-то умалчивают, в каких отраслях трудится оставшаяся треть. Наверное, не в высокотехнологичных производствах и машиностроении, а в хоровых коллективах народной песни. А посему поменьше мысли, побольше «дерегуляции», и настанет вам европейское счастье.

А между тем пандемия не только послужила поводом для очередного переноса саммита. Она обострила украинские социальные проблемы и подтвердила фактическую агонию системы здравоохранения. Европейские друзья, однако, продолжение безумных, в том числе медицинских, «реформ» всячески одобряют. Зато чувствительно реагируют на действительно «насущные» для украинских «младших братьев» вещи. «Новая реальность всемирной пандемии и необходимости уединения в закрытом пространстве из-за COVID-19 привели к значительному росту случаев угроз, преследований и насилия в отношении людей в уязвимом положении, в частности ЛГБТИК-людей. Мы также обеспокоены тем фактом, что в дебатах в Украине иногда идет атака на ценности инклюзии и толерантности», ― говорится в заявлении послов стран ЕС и Великобритании, посвященном Международному дню против гомофобии, трансфобии и биофобии.

Или, например, насколько сегодня для стран участниц «Восточного партнерства» является важным «обеспечение гендерного равенства для высвобождения полного экономического и социального потенциала всего общества, ускорения экономического развития и укрепления социальной сплоченности»? Украине, по крайней мере уже в ближайшей перспективе, угрожает такое «укрепление социальной сплоченности», что трансгендеры будут завидовать геям.

Так, на основе официальных прогнозов украинского правительства в ЮНИСЕФ определили менее угрожающий и более угрожающий сценарий падения местной экономики. В численном соответствии менее угрожающий сценарий предполагает рост числа украинцев, живущих в бедности, на 6,3 млн человек, включая 1,4 млн детей, тогда как более угрожающий сценарий подразумевает рост числа бедных на 9 млн человек, включая 1,8 млн детей. «Восточное партнерство», без сомнения, открывает Украине широчайший коридор возможностей для маневра между этими двумя угрозами. Наверное, путем «обеспечения более легкого и более дешевого доступа в Интернет», о чем так переживают европейские партнеры.

«Я всегда говорил, что Европа ― это прежде всего способ мышления. Европа начинается с каждого из нас. С каждого гражданина. С соблюдения законов, уплаты налогов, защиты демократических ценностей и гражданского общества, свободного волеизъявления, свободы слова, мысли и вероисповедания, равенства и уважения. С “аллергии” на то, чтобы принимать или давать взятки, с правильно запаркованного авто и окурка, выброшенного в помойку. Давайте делать так, чтобы День Европы был у нас каждый день», ― призывает украинцев президент Зеленский.

И кажется, что Владимир Александрович уже перерастает масштабом своей личности должность скромного украинского президента. Ему уже впору возглавлять мировое правительство в какой-нибудь лечебнице закрытого типа. Если Европа ― это всего лишь способ мышления, то во что и зачем так рьяно пытается вступить Украина? Ведь можно просто закрыть глаза и представить, что ты выступаешь на саммите «Восточного партнерства», за окном, как всегда, День Европы, а «гендерно нейтральная» Украина уже давно овладела членством в «климатически нейтральном» ЕС. Главное, после всего этого не забыть окурок на помойку выбросить.

Войцех Михальски,

специально для аlternatio.org