Альтернатива

Под такими, наверно, заголовками советская пресса комментировала бы происходящее ныне в США. Но справедливости ради нужно сказать несколько слов в её защиту.

«Странности» американской избирательной системы во многом обусловлены тем, что США ― первая в истории страна с полностью демократической формой правления. Существовавшие еще в античные времена демократии были исключительно городами-государствами, граждане которых решали «кадровые» и все прочие вопросы, собравшись на площади (нередко такие обсуждения заканчивались поножовщиной).

В частности, республиканская форма правления в Древнем Риме начала деградировать именно тогда, когда политические соображения заставили массово раздавать римское гражданство (с правом голоса) жителям захваченных земель, которые в силу чисто «логистических» моментов не могли реализовать его на постоянной основе, а факт римского гражданства сводился к более высокому социальному статусу, правам в сферах налогообложения, судебного производства и социальной поддержки (да-да, в Древнем Риме было и такое). Когда таких граждан оказалось слишком много, оказалось, что они весьма лояльно относятся к узурпации власти в руках императоров.

В Средневековье в Англии, Франции, других странах Европы появились первые парламенты из представителей мест, но они имели ограниченные или сугубо «консультативные» функции при монархах.

Когда же взбунтовавшиеся британские колонии в весьма обширной по территории Северной Америке решили создать свое государство, было очевидно, что в тогдашних условиях (без железных дорог и телеграфа, о которых отцы-основатели и не подозревали) проводить прямые выборы главы государства просто физически невозможно.

Другая проблема заключалась в том, что 13 первоначальных штатов не представляли собой единое политическое пространство: их ближайший «общий начальник» находился за океаном, в Лондоне, в каждом штате были свои порядки и свои элиты, которые хотели сохранить значительную долю самостоятельности. Поэтому логично, что президента избирали выбранные в штатах и приехавшие для этого в столицу выборщики.

Кроме того, отцы-основатели были озабочены проблемой узурпации власти, возможного появления американского Цезаря или Кромвеля (Бонапарт в то время, как известно, еще пребывал в нежном возрасте), для чего была создана очень сложная система «сдержек и противовесов»: двухпалатный парламент, то, что президента избирает не он, а специально избранные выборщики, ну и отдельная судебная ветвь власти.

Дошло до того, что по первой редакции американской конституции и вице-президентом должен был становиться кандидат в президенты, занявший второе место. Но это оказалось явным перебором, и после того, как вице-президент Аарон Бурр в 1804 году поднял мятеж против президента Джефферсона, была внесена поправка, по которой вице-президента избирают в «тандеме» с президентом.

Понятно, система совершенствовалась и далее, но ключевым фактором, обеспечивавшим её стабильность, стал постепенно сформировавшийся неформальный свод правил и традиций, которого придерживалась политическая элита. В частности, ограничение пребывания в Белом доме двумя сроками было юридически закреплено лишь в 1951 году, после того как Франклин Рузвельт нарушил соблюдавшееся 150 лет неформальное правило.

В последние десятилетия обозначилась еще одна традиция ― политик, представлявший свою партию на президентских выборах и проигравший их, никогда больше не претендует на Белый дом. За примером далеко ходить не нужно: никто даже теоретически не обсуждал возможность выдвижения сверхамбициозной Хиллари Клинтон на нынешних выборах. И дело, понятно, не в возрасте.

Но главная «традиция» в сформировавшейся за столетия сугубо двухпартийной системе ― когда на серьезную карьеру можно рассчитывать только в одной из двух ключевых партий, соперничество между которыми также проходило в рамках определенных правил и отнюдь не исключало компромиссов и сотрудничества.

Именно двухпартийный характер политической системы США, кардинально упрощающий подведение итогов любых выборов, а также достижение консенсуса по ключевым для страны вопросам, во многом нейтрализовал недостатки «архаичной» формальной политической системы, устранить которые «не доходили руки» (и действительно, «работает ― не трогай!»).

Показательно, что время от времени появлялись «третьи кандидаты», показывавшие на президентских выборах вполне пристойный результат (рекорд принадлежит Россу Перо, получившему в 1992 году 18,9 проц.). В любой стране с много-, а не двухпартийной системой этого было достаточно, чтобы войти в число ведущих политиков страны, в отсутствие собственной политсилы быстро создать такую, получить на ближайших выборах (а американский Конгресс обновляется каждые два года) мощную фракцию в парламенте и на местах…

Но никто из «третьих кандидатов» всерьез партийным строительством не занимался и быстро исчезал с политического горизонта. Такое впечатление, что их и выпускали для того, чтобы продемонстрировать: «у нас это невозможно».

Эта «невозможность» в широком смысле и была той главной «скрепой», на которой держались США. Не случайно авторы, работающие в жанре политической фантастики, так любили сюжеты, связанные именно с государственным переворотом в США (на то она и фантастика, чтобы щекотать нервы читателям страшными, но невероятными вещами).

А в самом известном произведении этой серии ― «Семь дней в мае» Флетчера Нибела и Чарльза Бейли ― главный герой, действующий президент США, узнав о готовящемся против него заговоре и решив предотвратить его сугубо непубличными методами, объясняет: «Ничего такого в нашей стране не случалось. Незачем говорить, что я не хочу допустить, чтобы это случилось. Но не менее важно, чтобы никто не мог даже подумать, что такое могло бы случиться… Я думаю, народ разделяет мое убеждение в том, что такие вещи немыслимы в нашей стране. Вы знаете, как я отношусь к политическим деятелям, которые способны лгать. Но заверяю вас, что, не колеблясь, солгу, только чтобы страна никогда не узнала, что замышлялось такое грязное дело».

Логика очевидна ― общественное осознание не только абсолютной недопустимости, но и невозможности неконституционной смены власти служит лучшей защитой от таких попыток. Но даже неудачная попытка переворота, которая вполне могла увенчаться успехом при более удачном для путчистов стечении обстоятельств, способна не только подорвать доверие граждан к государству, стабильности и прочности его институтов, но и ввести в соблазн других потенциальных заговорщиков, ведь то, что не получилось у одних, может удаться у других, особенно если учесть ошибки «предшественников».

И вот, можно говорить об этом со всей определенностью, «немыслимое» случилось: выстаивавшаяся столетиями система политической стабильности, общественного консенсуса, основанного на вере граждан в устои своего государства, на том, что и для основной массы сторонников проигравшего кандидата победитель становился «своим» президентом, рухнула.

Проблема даже не в том, что «косяки» электоральной системы страны, так привыкшей учить весь мир правильной демократии, вылезли наружу. Их в конечном счете можно исправить, хотя, уверен, никто не будет этим заниматься. Главное то, что только самые наивные останутся верить в «честность» американской политической системы, гордиться которой приучали американцев с самых малых лет.

Причем о «политической системе» нужно говорить в самом широком понимании, включая так кичившиеся своей «непредвзятостью» и «объективностью» СМИ, которые продемонстрировали вопиющие образцы прямо противоположного, вплоть до прерывания трансляции выступления еще действующего президента США, поскольку сочли-де его заявления «недостоверными». К этому можно добавить беспрецедентную кампанию травли тех, кто не разделяет новое «единственно правильное учение».

Уверен, в глубине души в чистоту победы Байдена не верит даже большинство его сторонников, да и информация о компромате на «избранного» президента наверняка доходила до них, несмотря на все цензурные препоны, но «цель оправдывает средства» (так же, как значительная часть сторонников и участников первого украинского Майдана осознавала, что выборы действительно выиграл Янукович). А что тогда говорить о сторонниках Трампа, победу которого нагло и цинично украли?

На момент написания этого материала Дональд Трамп только разворачивает свою судебную битву, но рискну дать прогноз, что, несмотря на то что он «никогда не сдается», в этот раз его убедят признать свое поражение (и явно срежиссированная волна международного признания победы Байдена ― часть этого давления).

Дело в том, что гипотетический успех Трампа действительно приведет к глубочайшему со времен Гражданской войны политическому кризису в США. Ведь окажется, что одна из двух ключевых политсил (Демпартия) организовала заговор с целью захвата власти, т. е. совершила тягчайшее по американским меркам преступление.

Понести ответственность должны будут десятки и сотни парламентариев, губернаторов, мэров и т. п., огромный сегмент действующей политической элиты, плюс самой Демпартии придется сойти с политической арены, что опять-таки разрушит всю политическую систему США. Понятно, что им уже пути назад нет, они будут бороться до конца, опираясь и на уличных сторонников. Так что, скорей всего, «ради страны» Трампа додавят, а если не его, то судей, которые будут рассматривать иски его команды, с ними наверняка уже ведется соответствующая работа.

Только «вылечит» ли это Америку? Вера в систему подорвана, и произошло это на фоне жесточайшего идеологического раскола, разделившего практически пополам США, для которых экстравагантный и «несистемный» миллиардер Трамп был лишь олицетворением борьбы с этой самой системой. И с уходом Трампа этот раскол никуда не денется, будет лишь углубляться, причем каждая из сторон не будет считать себя стесненной в средствах. Поэтому победа глобалистов может оказаться пирровой.

Дмитрий Славский,
специально для alternatio.org