Альтернатива

Смена общественно-политических формаций всегда сопровождается качественными изменениями общественной морали. По существу, постоянно действует одна закономерность: на определенном этапе существования общественной формации или строя накапливается и достигает определенной критической точки девиация моральных норм, способствующих сохранению человечества как вида и социума.

Общество на сознательном или подсознательном уровне начинает все сильнее ощущать эту опасность и выдвигает новых моральных (идеологических, религиозных) лидеров, которые улавливают критические настроения масс и выдвигают соответствующие социально-политические и религиозные идеи, отвечающие запросам подавляющего числа жителей.

Например, так было в период заката Римской империи, чей конец ускорили не только орды варваров, но и христианские идеи, осудившие падение общечеловеческих моральных норм в римском обществе и способствовавшие установлению жестких моральных норм Средневековья.

Позже моральный маятник вновь качнулся в противоположную сторону. И общество вновь восприняло это как своеобразную угрозу человечеству, что породило эпоху Возрождения с ее переоценкой отношения к человеку, с её гуманизмом и антропоцентризмом.

За ней последовала эпоха религиозного ригоризма с инквизицией и прочими моральными девиациями… и так до наших дней.

Сегодня западные идеологи в императивном порядке утверждают либеральные эрзац-ценности: ЛГБТ, право детей самим решать вопрос со сменой пола, права «третьего пола», феминизм, ответственность современных людей за преступления далеких предков (Black Lives Matter) и т. п.

Утверждаются антигуманные «ценности», лишающие человека его природной сути и предназначений: продолжать род, служить семье, обществу, своей стране. Поборники псевдоценностей выдают их за универсальные либеральные «демократические ценности».

Демократия навязывается в качестве обязательного императива для всех сообществ, включая те, что еще даже не вышли из феодальной общественно-политической формации. Утверждаются своего рода универсальные «демократические» нормы, напоминающие скорее некую форму религии. «Демократия», утверждающая подобные моральные нормы, уже не может существовать без коррупции и фальсификаций на выборах. Свобода слова заменяется направленной пропагандой, а правосудие ― телефонным правом.

Причем очевидна определенная закономерность: чем меньше страна, тем заметнее у нее превращение демократии в ее противоположность: распространеннее коррупция, больше преследования инакомыслящих и т. п. За примером далеко ходить не надо: достаточно посмотреть на процессы, происходящие в бывших союзных республиках, среди которых Украина является своеобразной «вишенкой на торте».

Таким образом, идеологическая надстройка капитализма, с которой он утвердился ныне на Западе в качестве доминирующей общественно-политической формации, морально разрушается и грозит разрушить сам капитализм. И взамен он не предлагает ничего нового, кроме, пожалуй, очередного призрака коммунизма, который начинает не только бродить уже по Европе, но и беспокоить Соединенные Штаты Америки, создавая пока еще довольно призрачные перспективы новой гражданской войны.

Вслед за ушедшим коммунизмом во все большей степени дискредитирует себя и «демократический либерализм». И в мире во все большей степени ощущается потребность заполнения образовавшегося идеологического вакуума.

В России это выливается в бесконечные дискуссии о необходимости появления новой национальной идеи. Есть ее сторонники и противники, в качестве возражения упоминающие, что все наши национальные идеи прошлого не привели ни к чему хорошему. А в отдельных странах лишь способствовали краху очередного режима. С этим, разумеется, трудно не согласиться, как и с тем, что до своего краха эти режимы довольно долго существовали. Они опирались на свою национальную идею до тех пор, пока она принималась большинством населения и в ней не накопились до некой критической точки моральные девиации.

В целом же спор о необходимости национальной идеи ― это пустая трата времени и сил. Хотим мы того или нет, отрицаем мы необходимость национальной идеи или нет ― она существует. И без нее не могут существовать и никакая общественно-политическая формация, и никакое государство. Внешнее отсутствие такой идеи вовсе не означает, что ее нет.

В этой связи мне вспоминаются лекции профессора Ленинградского университета Ю. С. Маслова по языкознанию. А именно та ее часть, где он утверждал, что знаком может служить и само отсутствие какого-либо знака.

В качестве примера привел давно ушедшую традицию носить калоши. Приходя на работу или в гости, люди снимали калоши в прихожей. В основном все они были подписаны изнутри, чтобы избежать путаницы, когда придется искать свою пару среди многих. Представляете, говорил профессор, все калоши подписаны, а вы не успели этого сделать. В этом случае отсутствие инициалов тоже является знаком.

Национальная идея всегда существует. Вопрос только в том, готовы ли элиты сформулировать ее открыто. Или предпочитают сохранять в тайне от общества, маскируя свою политику привлекательными, но ложными лозунгами о свободе, равенстве, братстве и т. п.

Чем дальше мы уходим от открытого рабовладельческого строя, тем изощреннее становится попытка элит спасти свои доминирующие позиции за подобными внешне привлекательными лозунгами.

Что стало причиной краха социализма в СССР, помимо ошибок руководства в сфере экономики (включая втягивание страны в изнурительную гонку вооружений) и борьбы за власть отдельных ее представителей? Почему из 20 млн членов КПСС никто не вышел на защиту здания ЦК КПСС, когда с подачи Г. Бурбулиса его вместе со всеми хранящимися там секретными документами захватили сторонники Б. Ельцина? И сделали это, надо сказать, с одобрения М. Горбачева.

Я видел ксерокопию записки Г. Бурбулиса, написанную М. Горбачеву на вырванной из блокнота странице, и согласие на это генсека. Показал мне ее замечательный человек ― Владимир Зоц, советник Горбачева, вывезенный последним из Киева для помощи своей супруге в ее общественной деятельности. Мы вместе прочитали эту записку и, не сговариваясь, выдохнули: «Сука!»

Причина пассивности простых коммунистов очевидна: все лозунги, декларируемые руководством КПСС о равенстве, разбивались о систему привилегий и «кормушек», созданных для партийных, советских и других элит. А существовали они на фоне всех «прелестей» «развитого социализма» ― всеобщего дефицита товаров и услуг.

Сегодня, как и СССР, разваливается Европейский союз. Создавался он по большому счету ради установления в Европе мира, с целью избежать новой мировой войны. Ради этой великой цели европейские державы пошли на то, чтобы отказаться от своих национальных идей.

Если исключить реализацию ЕС ряда экономических проектов, то создать единую национальную идею для всего Евросоюза не получилось, поскольку не получилось прийти к общему знаменателю для всех стран с их разным историческим и культурным багажом.

И уж явно не способствовало достижению этой цели постоянное расширение ЕС за счет включения в его состав все новых стран, ранее входивших в сферу влияния СССР. Чего уж там говорить о странах Восточной Европы, если серьезные противоречия до сих пор остаются между западной и восточной частями Германии!

Жители бывшей ГДР, прожившие послевоенные годы при социализме, не могут полностью адаптироваться к совместной жизни с западными немцами. А последние, в свою очередь, восточных немцев в глубине души считают не совсем немцами.

В этой связи мне вспоминается беседа с итальянским дипломатом, которого я принимал в 90-е годы в МИД РФ для информационной беседы. Среди прочих тем затронули и вопрос расширения ЕС за счет восточноевропейских стран. Мой собеседник был уверен, что это правильный путь, и он будет способствовать укреплению позиций Евросоюза на международной арене.

Я высказал тогда иную точку зрения, обратившись к закону диалектики о переходе количества в качество. Мои аргументы: в этой комнате у каждого стола имеется корзинка для мусора. Если мы разместим здесь еще десять корзин, то они создадут определенные неудобства при перемещении. А если их будет сотня, то уютный рабочий кабинет превратится в склад для мусорных корзин. Нечто похожее происходит и с Евросоюзом, где уютная квартира состоятельных жильцов постепенно превращается в проходной двор для новых бедных родственников.

Такая аргументация, как мне показалось, подействовала. В этом убедил его ответ: пожалуй, наиболее серьезные проблемы для ЕС создало бы включение в его состав Турции ― страны с культурными, нравственными и историческими традициями, совершенно отличающимися от европейских.

Потребность в единой национальной идее ощутил и 45-й президент США Дональд Трамп. Об этом говорит его предвыборный лозунг и лейтмотив всей политической деятельности на посту президента: «Сделаем Америку снова великой!»

Фатальная ошибка Трампа при этом, стоившая ему поражения на выборах 2020 года, состояла в том, что он не сумел уловить, что именно может выступать в качестве национальной идеи для всего американского населения. Такой лозунг, безусловно, отвечает интересам состоятельных американцев, привыкших, что их страна является пупом земли, но вдруг начинает утрачивать свои позиции в мире. Но этот тезис очень далек от чаяний бедных слоев, негритянского и латиноамериканского населения Америки.

Лозунг не соответствует чаяниям всего населения по одной простой причине: единой национальной идеи для столь разобщенного общества существовать не может в принципе в рамках капиталистической системы. И это является основой для серьезных социальных потрясений. Многие видят здесь даже признак приближающейся гражданской войны в США и развал страны, казавшейся еще совсем недавно неким политическим монолитом.

Фатальная политическая ошибка Трампа состоит в том, что в международной практике претворение своего лозунга в жизнь он принялся реализовывать через игру без правил, устанавливая «закон джунглей». Между тем в мире все в большей степени появляется в отношениях между странами запрос на право и справедливость. И это касается как международных отношений, так и внутреннего миропорядка в большинстве стран.

Этот запрос в условиях, когда капиталистическая социально-политическая формация не способна удовлетворить его в силу своей институциональной особенности, приводит к массовой дестабилизации капиталистических сообществ. Это мы наблюдаем по всему миру, но прежде всего на совсем еще недавно стабильном Западе, где вдруг население обратилось к, казалось бы, давно забытым ценностям классовой борьбы. Такие протестные выступления не всегда мотивируются социальным недовольством. Нередко они проходят под лозунгами левого или правого национализма или «зеленого» радикализма.

Джо Байден учел ошибки Дональда Трампа и предложил если не национальную идею для всего населения, то ее имитацию в виде демонстративного заполнения государственных должностей лицами самых разных национальностей и гендерной принадлежности, включая женщин и лиц нетрадиционной сексуальной ориентации.

В этой связи невольно вспоминается В. С. Черномырдин. На вопрос журналиста, почему в его правительстве нет женщин, тот со свойственным ему юмором ответил: «Да не до этого нам было!»

У Байдена сработало. По крайней мере на время избирательной кампании, но проблему стабильности в обществе этот шаг не решил. Америку при Байдене еще ждут серьезные социальные и межрасовые выступления. Потому что «национальные идеи» белого и цветного населения чрезвычайно различаются, а лидера, способного хотя бы сблизить их в существующих экономических и социально-политических условиях современной Америки, нет.

Примеров временного достижения компромиссов за счет формального учета интересов тех или иных сторон имеется множество. Например, включение в правительство представителей разных этнических групп и национальностей в Югославии, в Ливане и т. д. Но все мы знаем, насколько подобные меры добавляли внутриполитической стабильности этим государствам и чем в итоге это заканчивается.

Невольно вспоминаются высказывания одного из наиболее опытных и даже гениальных дипломатов современности ― государственного секретаря Ватикана кардинала Агостино Казароли. Когда наконец Святому престолу удалось разбить латиноамериканское социально-религиозное учение, получившее название «теологии освобождения», признававшее ценности социальной справедливости, кардинал с уверенностью заявил, что это не окончательная победа. И требование установления справедливости социальной, содержащееся и в «теологии освобождения», и в марксизме, будет всегда востребовано в обществе. Это не цитата, а суть высказываний Казароли, с кем мне повезло несколько раз встречаться и беседовать.

Для России, где впервые в мире осуществилась социалистическая революция, вопрос социальной справедливости в качестве составной части национальной идеи для всего общества (может быть, кроме обогатившихся на приватизации!) имеет чрезвычайно важное значение.

Сегодня эту проблему на официальном уровне стремятся обходить, предлагая в качестве национальной идеи патриотизм, консерватизм, включающий традиционные моральные ценности.

Вопрос социальной справедливости в капиталистическом обществе по сути своей ― нонсенс. Провозглашение его ― это фактически призыв к новой революции. В то же время революционными потрясениями Россия в ХХ веке наелась по «самое не хочу». И никто не хочет испытать этого еще раз.

Временный выход найден: создание социально ориентированного общества.

Этот тезис может войти составной частью в национальную идею, разделяемую значительной частью российского общества наряду с патриотизмом, консерватизмом и отстаиванием традиционных ценностей, если…

И вот под этим «если» имеется не так много условий, но они очень принципиальные. Одно из первых ― наличие стабильной политической власти, которая последовательно намерена была бы отстаивать этот принцип во внутренней политике. И сделать это будет весьма непросто ввиду неизбежного давления со стороны представителей экономической элиты, ориентированной на получение максимальной прибыли, что вполне естественно в рамках капиталистической системы.

Второе «если» теснейшим образом связано с первым: если при транзите власти удастся сохранить преемственность линии на социальную ориентацию государства. И это, пожалуй, самое трудное условие, поскольку все мы знаем, каких только личностей судьба-злодейка ни выбрасывала на вершину власти в России на нашей памяти!

Каков же выход из создавшейся ситуации? А однозначного его не существует: капитализм себя изживает, социализм со всеми его гримасами прошлого тоже вряд ли способен поднять народ на борьбу. По крайней мере нынешнее поколение. Ну, а дальше… Дальше никто предсказать, а тем более предложить конкретный путь сегодня не может.

Не хочется заканчивать на такой пессимистичной ноте. В подобных ситуациях мне почему-то всегда вспоминаются слова бравого солдата Швейка: «Пусть будет, как будет, ― ведь как-нибудь да будет! Ведь никогда так не было, чтобы никак не было».

Сергей Кузнецов,

специально для alternatio.org