Начало ЗДЕСЬ

Робеспьер утверждал, что не бывает революции без революции: нельзя, мол, предупредить и предугадать, где остановятся волны народного возмущения.

Ерунда! Еще как можно! 21 век изобрел совершенно новый тип революций — ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ или даже НАУЧНЫЙ. Чем он отличается? Молниеносным характером восстания (путем массированного вброса материальных и пропагандистских ресурсов), безупречной организацией (благодаря накатанным технологиям и грамотному инструктажу) и бескровностью (отнюдь не из соображений морали. Кровавая резня усложняет работу бизнесу). Срок подготовки революции-переворота - от 2 до 5 лет. Теперь уже некогда возиться и сопли размазывать, как в свое время возились с Советским Союзом десятилетиями. Холодная война, сверхзатраты на гонку вооружений, воспитание и вскармливание диссидентов, организация эфирных «голосов свободы» и т.д. Все это дорого, нудно, а главное, малоэффективно. А потом приходит человек по фамилии Путин с его жесткой вертикалью власти и идеей собирания земель, и вся полувековая работа по расчленению бывшей советской империи по национальным швам летит коту под хвост. Эпоха интернета требует новых, менее затратных технологий, манипулирующих толпой и вызывающих массовое предательство внутри системы.

Время — золото, и как всегда, в преддверии глобальных катастроф все события происходят в ускоренном режиме. Мы имеем дело с двумя трагическими и взаимосвязанными процессами, мучающими мир и толкающими его в пропасть. Первый: предстоящее банкротство англо-американо-европейской империи (Запад плюс Израиль), ищущей спасения в экспансии, захвате новых земель, водных и энергоресурсов. Второй: концентрация богатств в руках узкой олигархии и создание мирового правительства в лице транснациональных корпораций, которым жизненно необходимо движение капиталов и свободный рынок. Главное и единственное препятствие на их пути — национальное государство. Оно все еще сопротивляется и машет дубиной перед лицом глобализации. Задача: обескровить государство, переломать ему кости, оставить ему только две функции — административную (вроде сбора налогов) и полицейскую, карательную (для поддержанию порядка). Словом, нужно сохранить лишь ФОРМУ государству, но не его суть. Инструмент разрушения - «цветные» революции, где нет никакого стихийного брожения народных масс, а есть четкий, разработанный до деталей план.

Именно Бульдозерная революция 2000 года в Югославии (Сербии) стала первой ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ революцией, в которой все прошло без сучка без задоринки.

«Что такое «цветные» революции, недавняя «арабская весна», к примеру? Это временный союз местных повстанцев против режима и путчистов. А так называемые «права человека» - всего лишь инструмент для политических изменений, а не цель, - говорит политолог Душан Янич. - Вопреки стереотипам, после переворота мультинациональные корпорации и иностранные спецслужбы опираются на людей СТАРОГО режима, а вовсе не на представителей так называемого «гражданского общества». Активисты сопротивления международному капиталу не нужны. Ему нужны люди старой власти, имеющие влияние в стране: местные олигархи и путчисты (можно назвать их предателями). У предателей-перебежчиков разные побуждения: кому-то нужны деньги, кто-то хочет больший кусок власти, а кто-то просто боится (им можно пригрозить физической расправой, тюрьмой или Гаагским трибуналом). С ними все ясно.

Но что же происходит с молодежными движениями после победы революции? Куда делись сербский «Отпор», украинская «Пора», грузинская «Кмара», египетское «6 апреля»? Они самоликвидировались. Но не до конца. В каждом движении есть первая яркая линия — образы, которые знают все. Их показывают на экране, интервью с ними публикуют в газетах. Но люди, которые представляют революцию, НИКОГДА не приходят к власти. Их временно используют политические партии, а потом они канут в безвестность. Но есть вторая линия движения - менеджеры-организаторы, которые отвечают за финансы и ведут переговоры с властями. Это теневые лидеры, тесно связанные с секретными службами и прежним режимом. Именно они со временем выходят на первый план, становятся членами парламента, входят в правительство. В чем причина распада движений? В их искусственности, в попытке соединить несоединимое. Вечная история масла и воды. Когда спектр участников столь широк — от монархистов до марксистов, они терпят друг друга только до момента свержения диктатора. Дальше им делать вместе совершенно нечего! Им нечего предложить обществу! Они могут свергать и рушить, но не способны строить». «Значит, в любое «цветное» молодежное движение уже встроен механизм самоуничтожения?» - спрашиваю я. «Точно! И механизм дискредитации и маргинализации. Движение бесплодно и неспособно создать институты власти. Оно всем мешает, значит, требуется его маргинализировать, выставить в неприглядном виде. Когда в 2003 году «Отпор» решил участвовать в выборах в Сербии, он с треском провалился, набрав чуть больше 1 процента голосов. Это была катастрофа!»

Спустя всего три года после свержения Милошевича участники «Отпора» находились в подавленном состоянии. В Сербии правил бал сатана. Пришел час наследников революции — авантюристов, стяжателей, денежных мешков, политических мошенников. Страну растаскивали и распродавали по кускам. Пышным цветом расцвели коррупция и мафиозные кланы, а в 2003 году был убит премьер-министр Сербии Зоран Джинджич. Население нищало и тяжело переживало национальное унижение — потерю Косово. Президент страны Коштуница, которого, собственно, «Отпор» посадил в кресло главы государства, брезгливо отстранился от любых контактов с активистами. «Вы продали страну, вам платили американцы!» Вот что слышали теперь активисты на улицах и в кабинетах власти.

Но американцы не забыли своих «борцов за свободу». На Западе «отпоровцев» открыто и тайно ласкали, их осыпали премиями «за продвижение демократии», их приглашали читать лекции в престижных университетах. Их готовили к новой дерзкой роли.

ФЛИБУСТЬЕРЫ РЕВОЛЮЦИОННОГО БИЗНЕСА

«Первыми к нам обратились оппозиционеры из Зимбабве. Они много слышали о сербской борьбе и находились под ее сильным впечатлением, - рассказывает глава Центра ненасильственного сопротивления «Канвас» Срджа Попович. - Мы встретились с ними в ЮАР. Не потому, что боялись за себя, а опасались за них. Мы всегда устраиваем встречу на нейтральной территории, если есть угроза жизни местным активистам. В Зимбабве были все условия, чтобы опротестовать в очередной раз сфальсифицированные выборы и свергнуть диктатора Роберта Мугабе. Но оппозиция так и не смогла договориться. Мы пытались объяснить им: без единства вы не выиграете. В Сербии тоже было 19 оппозиционных партий, и все с огромным эго. Мы называли их князьками без армии. Первый урок, которым мы усвоили: надо перестать ненавидеть друг друга и сесть за стол с людьми, с которыми ты в нормальном состоянии вообще не стал бы разговаривать. Только так мы смогли убедить правых и левых в Сербии выдвинуть кандидатом Коштуницу, который даже не был популярным! Но люди из Зимбабве не поняли наш урок. Это был типичный пример проваленной истории.

Зато нас ждал успех на Мальдивах! Как-то на скучной конференции во Франции ко мне подошли двое ребят, маленьких и очень темных. Я тогда не знал, что мальдивцы — самые маленькие люди на свете. Они мне говорят: «Ты, Срджа, для нас герой, мы про вас, сербов фильм смотрели. У нас уже тридцать лет сидит у власти жестокий диктатор Абдул Гаюм, и никому до этого нет дела. Приезжайте к нам на Мальдивы, нужна помощь». И мы приехали — сначала на Мальдивы, а потом на соседнюю Шри-Ланку. Чудесные ребята мальдивцы! Хотя у них крайне политизированное общество: люди десятилетиями красят дома в желтый и голубой цвета в зависимости от цвета партии, за которую голосуют. Мальдивские активисты быстро освоили тактику демонстраций «hit and run» («ударь и беги»). На Мальдивах 1200 островов и всего один серьезный корпус полиции со шлемами и щитами. Активисты устраивали концерты или акции протеста на час-полтора, делали видеозапись, выкладывали в интернет, а потом садились в лодку и ехали на следующий остров. Полиция приезжает по вызову, а уже никого нет. Так ребята и бегали с острова на остров».

После беспорядков на Мальдивах в 2004 президент Гаюм был вынужден провести политические реформы. А в 2008 к власти пришел лидер оппозиции Мохамед Нашид, который в свое время обещал «отпоровцам» подарить остров в благодарность за помощь. Сказано — сделано. В 2009 сербы получили маленький тропический «островок демократии» в Индийском океане в качестве учебного центра подготовки юных революционеров. Но вот беда. В 2012 году на Мальдивах произошел военный переворот, и друг «Отпора» президент Нашид подал в отставку. Так что судьба райского островка теперь висит на волоске.

Нигерия, Ливан, Бирма, Венесуэла, Палестина, Кения, Иран, Тонга, Западная Сахара и Западное Папуа. «Отпоровцы» набирались опыта, кочуя по свету. Но подлинная мировая известность пришла к ним после блестящих операций в Грузии в 2003, на Украине в 2004 и в Египте 2011.

«Первый раз ко мне явились люди из Азербайджана и говорят: у нас правит диктатор, можете к нам приехать? Я даже не знал, где это находится! В Азербайджан уехали мои товарищи, а мне досталась Украина, - рассказывает «отпоровец» Синиша Сикман. - Это было великолепно! Украинцы приехали к нам в Нови Сад, группы людей с разными убеждениями. Моя миссия заключалась в том, чтобы понять: смогут ли они сработаться. Мой первый вопрос: вы работаете вместе? Они: нет, ни в коем случае! Мы, мол, терпеть друг друга не можем. Тогда, ребята, ничего не выйдет. У нас есть профессиональное выражение: «вытащить кого-то из коробки». Украинцы застряли в мыслях о своей Украине, а мы их потихоньку вытаскивали, заставляли мыслить нестандартно. Вообще, первое, что я слышу, когда приезжаю в новую страну: а, это у вас, сербов, ваши трюки сработали, а у нас не сработает! Я учил украинцев, как организовывать партию. Как работать с толпой (если не спланировать заранее, получится хаос, люди подавят друг друга). Как убить страх. Как вовлечь максимальное количество людей в протесты. Я пытался изменить их отношение к полиции, чтоб они перестали бросать в полицейских камни и оскорблять их. Полиция — не враг, это тоже граждане страны с такими же проблемами, как у всех». «Ну, это уже клише! - смеюсь я. - Каждый раз мы видим на экранах, как демонстранты дарят военным или полицейским сигареты и цветочки!» «А кто разработал это клише? Мы! И это не так просто, как ты думаешь! Ты должен убедить полицейского, что ты не враг. Только тогда он возьмет от тебя цветок.

С грузинами нам было очень просто работать. Из них энергия бьет ключом. Они были готовы немедленно идти на улицы применять полученные знания на практике и убеждать людей. Вообще, романтичный взгляд на революцию не годится. То, что ты видишь на экране, Майдан или Тахрир, волнующиеся, якобы спонтанные толпы людей — это конец истории, а не ее начало. Позади этой стихийности — тяжелая, иногда многолетняя работа. Нужно подготовить сеть из активистов, распределить роли и найти подходящий момент для выступлений».

«Я объяснял украинцам, к примеру, что такое арест, и как правильно к нему подготовиться, - рассказывает «отпоровец» Милош Миленкович. - Должно быть несколько независимых групп протестующих, дружественные оппозиционные журналисты на стреме, адвокаты и координаторы, сидящие в офисе. Одна группа начинает демонстрацию, ее забирают в полицию, обычно, в ближайший участок. Всегда можно предположить, куда всех повезут. Все это снимают журналисты. Координатор в офисе немедленно информирует адвокатов и родственников, которые тут же отправляются спасать задержанных или долбать полицию звонками. Тем временем прибывает вторая группа протестующих и устраивает митинг прямо рядом с отделением полиции, где сидят арестованные. На случай, если группа, выступающая перед участком, тоже задержана, приготовлена третья группа. Отделение полиции — не резиновое. Им просто некуда девать всех этих людей! Нужно созваниваться с соседними участками, искать места. Параллельно им предъявляют иски адвокаты, кричит и плачет родня, под окнами распевают песни демонстранты. Короче, это столько головной боли, что проще всех отпустить».

Бывшие «отпоровцы» не любят работать с оппозиционными партиями. Они предпочитают начинающих активистов. Молодежь — мягкое тесто, которое можно замешивать по своему усмотрению и лепить из него, что угодно.

«Молодые люди не имеют карьеры и семьи, им нечего терять, - объясняет «отпоровец» Иван Марович. - Значит, их нельзя шантажировать. Они более динамичны, используют новые технологии, любят риск. Они первыми приносят в семью новые словечки и свежие мысли. Если ты хочешь донести идею до всех слоев общества, легче всего это сделать через молодых. И потом, за каждым школьником или студентом стоят его бабушки и дедушки, мамы и папы, обычно, лояльные к режиму. Но если их любимый внук или обожаемая дочка арестованы, отношение к режиму резко меняется. «Как они посмели!» Студенческое движение — это молодые, образованные люди. Если полицейский бьет студента, это сразу два послания народу: он бьет будущее страны, и он бьет образованного законопослушного человека».

У «отпоровцев» в запасе потрясающее количество великолепных циничных провокаций. Одна из них называется «девушка в белой кофточке». Если на манифестации намечается стычка с полицией, в первый ряд надо ставить девушек в белых кофточках и направлять на них камеры «дружественных» журналистов. При столкновении девочек обязательно затолкают, затопчат или даже поранят. Нежное испуганное девичье лицо и белая кофточка, заляпанная кровью, - этот кадр обойдет весь мир! Итог: режим дискредитирован. Гениально, не правда ли?

«Иногда запах предстоящей революции вы можете даже почувствовать, - говорит Иван Марович. - Я помню, как пять лет назад я поехал в Египет. Каирский институт прав человека пригласил специалистов из Восточной Европы, чтоб получить ответ на простой вопрос: может ли в Египте произойти бархатная революция вроде тех, что происходили в Восточной Европе в 1989 году, и как это сделать. Мое первое впечатление было: да, египтяне могут сделать революцию, хотя в стране царила апатия, все говорили, что Мубарак — крепкий орешек. В Каир свезли либералов и исламистов и усадили работать за один стол. Это хороший знак. Есть потенция для объединенного фронта различных групп. Потом египтяне приехали к нам в 2009 году в Белград на подготовку. А в 2011 я сидел перед телевизором, смотрел, что происходит на площади Тахрир, и не мог поверить свои глазам!»

По итогам «арабской весны» глава Центра ненасильственного сопротивления «Канвас» Срджа Попович попал в хит-парад «100 лучших мыслителей» 2011 года журнала «Foreign Policy” под номером 13 (вместе с бандой египетских активистов, Алексеем Навальным, Джином Шарпом, Бараком Обамой и пр.). Талант оценили по заслугам.

РЕВОЛЮЦИЯ И НАУЧНЫЙ ПОДХОД

К концу нулевых революционеры со всего мира стремились в Сербию с упорством рыбы, идущей на нерест. У одних совсем не было денег, у других — поджимало время. С деньгами ситуацию решали быстро. Центр ненасильственной борьбы «Канвас» опубликовал на своем сайте список организаций, готовых «оказать поддержку» активистам: Freedom House (НПО, чей бюджет финансируется, в основном, Госдепартаментом США, и директором которой до 2005 г. являлся экс-директор ЦРУ Джеймс Вулси), Международный республиканский институт (руководитель - «старый добрый друг» России Джон Маккейн), фонд «Новая Тактика» (получает гранты от NED – Национального фонда поддержки демократии), институт Альберта Эйнштейна (основатель — теоретик «цветных революций» Джин Шарп), Национальный Демократический институт (NDI — создан правительством США и финансируется тем же NED) и т.д.

Для тех, у кого не было времени, «Канвас» разработал пособие «Ненасильственное сопротивление» (такие комиксы для начинающего повстанца с картинками и таблицами, где шаг за шагом объясняется, как делать революцию, - вплоть до особенностей работы в условиях подполья) и короткие пятидневные семинары для всех желающих. А компьютерщик Иван Марович придумал игру «Более могущественная сила».

«Участник игры борется против диктатора, используя все формы гражданского сопротивления, объясняет Иван. - А за применение силы вычитаются очки». «А нельзя играть на стороне диктатора?» - спрашиваю я. «Нельзя. Это сложнее. Мы так и не смогли придумать, как».

«Отпор» собрал целую коллекцию скальпов диктаторов, - говорит сербский журналист Александр Апостоловски. - Единственный, на ком они сломали зубы, - это Лукашенко. Его спецслужбы вычислили их всех и просто депортировали из страны. А позже он вообще перекрыл парням доступ в Беларусь. Лукашенко — такой пенициллин для революционеров! Путин так же поступил умно со своими «цветными» революционерами, но более мягкими методами. Никаких репрессий. Максимум - 15-дневный арест. Проблема в том, что вы не можете остановить активистов классическими полицейскими методами. Они не призывают впрямую к свержению режима. Они исключительно осторожны и работают только на легальном поле».

О МОРАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

А ее нет. К чему такие нежности? «Мы не несем ответственности за результат революций. Мы — не участники событий, а просто распространители знаний. Мы вообще тут ни при чем!» Участники бывшего «Отпора», словно Понтий Пилат, при любом исходе умывают руки.

- Неужели ты никогда не испытывал разочарования итогами очередной революции? - спрашиваю я «отпоровца» Синишу Сикмана. - Героиня Оранжевой революции Тимошенко сидит в тюрьме, а Янукович, против которого столь страстно боролась «Пора», стал президентом. В Грузии юный романтичный революционер Миша Саакашвили, которому вы помогли прийти к власти, превратился в злобного диктатора».

- А почему Я должен испытывать разочарование? Это граждане Украины и Грузии должны быть разочарованы. Это не моя земля. Да, я тренировал людей из разных стран, но не я делал революции. Я просто делился знаниями. Украинцы, грузины, ливанцы, египтяне все сделали сами. Да, персональный тренинг крайне важен, знания не могут прийти из книг. Но я не часть их истории. Я никого не толкаю. Я не заинтересован в рекламе, люди сами находят меня. Ко мне приходят гринписовцы, защитники животных, борцы против диктатур. Я никогда не тренирую кого-то против кого-то. Если ко мне явится нынешняя грузинская оппозиция, я также готов ее обучать приемам ненасильственной борьбы, как когда-то учил людей Саакашвили. Я не пацифист и вполне реальный человек. Не знаю, что я сделаю, если кто-то тронет мою семью! (Вряд ли я использую ненасильственные методы.) И я не борюсь за демократию. Я в нее просто не верю.

- Так какого черта ты десять лет разносишь по миру заразу «цветных» революций, если даже не веришь в демократию?!

- А почему я должен в нее верить? Я ее никогда не видел. Разве в Америке настоящая демократия? Вовсе нет. Демократия — не что-то идеальное. Она привела к власти Гитлера. Да, она может функционировать, но и диктатура вполне себе неплохо функционирует. Мне ли это не знать? Я жил при диктаторе Тито в Югославии и хорошо жил. И я не думаю, что люди в не демократическом Катаре страдают. Но что на счет женщин в бурках?

Я, опешив, смотрю на Синишу. (Бурка — одеяние мусульманских женщин, полностью закрывающее их с головы до пят).

- Женщина в бурке — не твоя забота, - отвечаю я. - Откуда у людей Запада это идиотское стремление переделать весь мир по своему лекалу? Мир прекрасен, потому что он разнообразен! Ты ничего не понимаешь в чужой культуре и религии. У мусульман свои представления о счастье. Я помню, как женщины в Пакистане жалели меня, потому что мне, европейке, приходится каждый день мыть голову и расчесывать волосы, накладывать косметику на лицо, а их жизнь гораздо проще — накинул тряпку и пошел. Им нравится ощущение уединения, которое дает бурка, — ты видишь мир, а мир тебя нет. А ты рвешься «освободить женщину Востока» с упрямством советских большевиков. У нас есть выражение: не лезь со своим уставом в чужой монастырь.

- Но разве женщина в бурке не имеет права на выбор? Я, конечно, не рвусь на Восток, чтобы разъяснять там права человека. Но если женщина в бурке придет ко мне сама (на лице у Синиши появляется мечтательное выражение), я дам весь мой опыт и мои знания, чтобы помочь ей. Она ДОЛЖНА иметь право выбора. Мир должен меняться. Если ты не меняешься, ты застрял. А я просто тренер, и я — вне идеологии. Я тренирую людей, чтоб изменить мир к лучшему».

«Комсомольская правда»