Альтернатива

Несмотря на бодрые реляции киевских властей об успешном проведении антитеррористической операции, ситуация там больше напоминает аварийный паровозный котел, который вот-вот рванет от избытка давления. Оружия — легального, полулегального и нелегального — очень много, и оно убивает все больше, без видимого смысла и цели. Корреспондент «Репортера» с 6 по 11 мая побывал в наиболее горячих точках Донецкой области — Славянске, Мариуполе и в самом Донецке

ДОНЕЦК. ТЕРРИТОРИЯ ВООРУЖЕННОЙ АНАРХИИ

— А оружие где прячете? В кого стрелять собрались в Донецке?

На последнем блокпосту перед границей мятежной Донецкой области мой автомобиль осматривают мрачные гаишники на предмет обнаружения оружия или «антигосударственной агитационной продукции». Причину остановки мне поясняет явно заранее заученной тирадой пожилой прапорщик милиции. Его страхует напарник — дуло укороченного калаша направлено мне в живот. Не найдя в машине ни оружия, ни агитационных материалов, «прапор» придирается к замеченному у меня в порт-моне разрешению на травматический пистолет.

— Не прячу. Оставил травмат в Одессе. В Донецке своего оружия хватает. Говорят, прямо на улицах раздают. Меня даже друзья просили, мол, привези оттуда пару завалященьких стволов, — шучу я в ответ.

— Да уж, там, конечно, оружия хватает. Пару дней назад здесь у одного товарища два «макаровых» из-под сиденья машины изъяли. Возмущался, кричал, что всех уволит. А по поводу стволов сказал, что прикупил по случаю в Донецке. Задержали, конечно. Но, говорят, этого чувака уже отпустили в районе. И даже стволы отдали — каким-то крутым оказался. Всех знает, от районного до областного начальства, — признается гаишник.

Территории диких стрелков.

Донецкая ОГА со времени моего последнего посещения две недели назад заметно изменилась. Теперь возле оплота донецких повстанцев гораздо меньше суеты и беспорядка — очевидно, что самообороновцы заметно организовались и навели порядок. В проходах вместо неряшливо одетых и откровенно бомжеватых «бойцов» теперь стоят облаченные в новенькие камуфляжи часовые с автоматами. Баррикады по периметру ОГА стали похожи на редуты, оборудованные по всем правилам воинской науки — с сигнальными растяжками, брустверами с торчащими из них дулами пулеметов. На газонах перед баррикадами из покрышек и мешков с песком каким-то шутником из ополчения вывешены таблички «Мин здесь может и нет». «И здесь мин наверное нет», «Может и здесь мин нет».

Проверять, есть ли там действительно мины, желающих нет — еще в самом начале, после захвата ОГА, шахтеры привезли туда большое количество «подарочков» — ворованной взрывчатки. По словам моих знакомых из донецкого ополчения, помимо тротила с шахт, периметр ОГА заминирован не только растяжками с боевыми гранатами: недавно там появились и настоящие противопехотные мины — их привезли сюда казаки из России. Ополченцы, охраняющие баррикады вокруг ОГА, уже не подпускают к себе случайных зевак и журналистов — для прохода на каждый участок периметра нужен специальный пропуск штаба обладминистрации.

Милиция в Донецке работает, охраняет порядок, например, может указать вам, что распивать спиртные напитки в общественных местах запрещено. Но с вооруженными ополченцами милиционеры спорить не будут

— Кроме минирования периметра в подвалы ОГА заложено несколько десятков килограммов тротила с детонатором — это сделали для того, чтобы взорвать на фиг здание, если нас штурмом возьмут киевские войска и «правосеки», — признается мне по «страшному секрету» один из командиров ополчения. — Там есть вооруженная охрана, если что, они приведут взрывчатку в действие. Рванет так, что мама не горюй — половину Донецка снесет к е…ням. Об этом не знают многие. Но командиры в курсе. Если что, умрем все, но не сдадимся.

Между тем я все же не склонен доверять словам моего собеседника — слишком уж информация о тротиле в подвале ОГА похожа на «дезу» для киевских властей. Да и сохранять самообладание, живя в заминированном здании, слишком тяжкое испытание для психики сторонников ДНР — большинство ополченцев все же не похожи на камикадзе, готовых ежеминутно испытывать судьбу.

В самой ОГА почти прекратилась беспорядочная беготня. Не видно случайных зевак, которые еще совсем недавно бесцельно слонялись по всем уголкам обладминистрации. Журналистов пропускают в здание только после аккредитации в пресс-центре на седьмом этаже — после проверки на «лояльность»: спрашивают, на какое издание работаешь, не проукраинское ли. Предпочтение отдают российским журналистам, большинству западных изданий тоже отказа нет. Забирают документы, проверяют публикации желающего получить аккредитацию ДНР в интернете. Если общая тональность и содержание публикаций журналиста удовлетворяют придирчивых цензоров из пресс-центра, выдают бумажку с печатью — мол, корреспондент аккредитован в «Донецкой народной республике» и имеет право освещать события. Однако на самом деле документ вовсе не означает того, что журналист будет в безопасности. В этом я убедился позже — в Мариуполе 9 мая.

К слову, при захвате ОГА ополченцы реквизировали массу печатей из ее офисов. И сейчас у каждого мало-мальски уважающего себя командира донецкого ополчения есть в загашнике пара-другая печатей и штампов. Этими печатями командиры с удовольствием пользуются, выдавая своим бойцам и доверенным людям разно-образные «мандаты». Например, один из ополченцев показывал мне «документ», согласно которому он имеет право проверять и досматривать любого «подозрительного» человека. На «мандате» стоял квадратный штамп «Документация Управления по вопросам чрезвычайных ситуаций Донецкой обладминистрации».

Однако и до достижения идеальной организации и военной дисциплины пока далеко — как признаются сами донецкие ополченцы, в местной самообороне «на одного рядового — три командира».

— На каждом этаже у нас обосновалось по отряду, а на некоторых — по два-три. Эти группы — из разных городов, есть отдельные отряды российских казаков, есть шахтеры. Российских диверсантов или там каких-то «зеленых человечков» из ГРУ РФ здесь нет — никто не видел. Конечно, есть российские советники, но они только советуют, реально не командуют. А есть вообще непонятно кто — то ли уголовники, то ли какие-то анархисты. Одни подчиняются только коменданту ОГА, другие — только штабу ДНР. А третьи вообще всех посылают на х…й и говорят, что они подчиняются только своим командирам. Конечно, совет ДНР и штаб ОГА пытаются навести порядок. Вывешивают приказы, где обещают расстрелять каждого, кто не будет подчиняться и будет действовать без указаний штаба. Но на эти приказы все отряды откровенно забили. Здесь все считают себя самыми крутыми революционерами и подозревают в предательстве соседей. Эта анархия приводит к каждодневным ссорам между полевыми командирами и даже дракам. Несколько раз и стволы применяли. Говорят, что подстрелили на днях пару ополченцев, — доверительно рассказывает мне ночью знакомый еще с прошлого посещения ОГА ополченец Юрий. А недавно, по словам Юры, полевые командиры поскандалили друг с другом — каждый из них претендовал на право держать у себя в плену захваченных «шпионов» «Правого сектора».

Неожиданно за день до референдума появились билборды и агитация. До этого не верилось, что референдум вообще состоится

— Двоих «правосеков» отловили на окраине Донецка — они подговаривали народ игнорировать референдум и подбивали выходить на митинги против ДНР, — продолжает Юрий. — При задержании у них нашли целый ворох жовто-блакитных ленточек, пистолет и кучу листовок «Правого сектора». В итоге их забрал себе командир «Оплота» в ОГА, сказал, что обменяет на своих людей, которых взяли в плен в Киеве. Пленных «оплотовцы» отобрали, несмотря на то, что «правосеков» вели в штаб ОГА, там бы их допросили. Но оплотовцы заявили, что им все по фиг, мол, пленные им и самим нужны. Забрали внаглую, наставили на ополченцев стволы и сказали, что, если не отдадим, перестреляют всех.

Похоже, что анархия среди донецких ополченцев пока сильнее, чем попытки лидеров ДНР навести какое-то подобие порядка.

— Под шумок бандиты и жулики отжимают собственность и занимаются рейдерством, — рассказывает знакомый бизнесмен Вячеслав Ч. — А уголовники рангом пониже откровенно грабят и бандитствуют, примазавшись к ополчению ДНР. Недавно в один из моих автосалонов приехала какая-то пацанва с оружием и потребовала отдать им несколько новых машин на нужды ополчения ДНР. Взяв с собой старых проверенных еще с 1990-х бойцов, которые со мной когда-то прошли и Крым, и рым и участвовали во многих разборках, я поехал к этим пацанам на стрелку. Однако «тёрок» с ними не получилось — как только мы подъехали, отморозки из ополчения дали по колесам очередь из автомата. Потом вытащили нас из машин — мы даже стволы не успели достать. И положили мордой в грязь. Я с 1990-х не ощущал такого страха — эти отморозки совсем юные, почти школьного возраста. Они могли застрелить нас в любой момент — так себя вели. Потом отобрали машины, забрали наши стволы. А уезжая, показали нам «фак», — возмущается Вячеслав. Интересно, что он занимает не самую последнюю ступень в теневом «бандитском» сообществе Донецка. Однако ни авторитет, ни боевой опыт 1990-х не помогли ему отстоять свое имущество.

Блокпост ополченцев у Краматорска: здесь есть реальная угроза столкновений. На таких блокпостах почти нет вооруженных, в случае атаки сначала принимают огонь на себя гражданские, потом появляются люди с оружием

— Я их, конечно, все равно найду. У меня много друзей в ополчении и самообороне Донецка. И накажу. Но как мне смотреть сейчас моим бойцам в глаза? Меня же втоптали в грязь какие-то школьники. И плюнули в душу.

Впрочем, милиция в центре Донецка все же есть. Однако патрули ничем не вооружены, кроме дубинок. Большей частью милиционеры просто «присутствуют» и делают вид, что не замечают вооруженных калашами и пистолетами людей, то и дело проходящих мимо правоохранителей.

Ночью на площади Ленина мы сидим с другом и попиваем пиво из бутылок. Через мгновение рядом с нами буквально из воздуха материализовывается наряд милиции — девушка и парень.

— Распивать спиртное в общественном месте запрещено! Будем штрафовать! — строго произносит молоденький сержант. Однако правоохранители удовлетворяются нашим обещанием «больше — ни-ни» и уходят. Зато вместо них вскоре рядом с нами присаживаются два подвыпивших ополченца в камуфляже, с кобурами и торчащими из них рукоятками пистолетов. Заводят с нами беседу «за жизнь». Но появившиеся из пакетов бутылки пива милицию уже не привлекают. Взглянув на нас издалека, стражи порядка продолжают обход в поисках других «нарушителей». Но не вооруженных.

К слову, в Донецке сейчас появилась новая профессия — сопровождающий-охранник для журналистов: за хорошую оплату в сотню долларов в день они сопровождают западных журналистов по «местам боевой славы».

Особняком стоят таксисты-сталкеры. Самые «безбашенные» из них берутся возить российских и западных журналистов по области и даже в осажденный украинской армией и спецназом Славянск. Риск велик — можно лишиться не только машины, но и жизни. Однако реальные деньги все же перебивают опасность и заставляют людей пускаться во все тяжкие.

Перед моим отъездом в Славянск мой знакомый донецкий бандит Вячеслав дает емкую характеристику тому, что происходит в Донецке:

— Начиналось все с того, что Ринат (Ахметов. — «Репортер») решил поиграть мускулами и поднять такой себе небольшой мятежик в Донецке, чтобы выторговать себе льгот и преференций. И еще раз показать, что он здесь некоронованный император и все в Донецке решает только он. Но когда он поднял бучу, оказалось, что разворошил осиное гнездо. И процесс стал напоминать неконтролируемую термоядерную реакцию. Сейчас ни Ринат, ни губернатор Тарута, ни кто-то другой уже не контролирует ситуацию. Не контролирует город и «народный губернатор» Павел Губарев. Когда он приехал после освобождения в Донецк, то рассчитывал, что сразу возглавит совет ДНР и будет здесь рулить. Но на самом деле Губарев лишь декорация, он ничего не решает. За время его отсутствия пришли другие люди, которые его просто игнорируют. Сейчас власть в Донецке безымянна — областью рулят около 15 группировок, каждая из которых после референдума тянет одеяло на себя. За всеми группировками стоят свои «серые» кардиналы, которые не афишируют, кто они. Но на самом деле самая мощная и влиятельная группировка — которая сложилась вокруг Стрелка, Игоря Гиркина, в Славянске. Стрелок фактически отжал всех «блатных» и даже «идейных» сторонников ДНР от руководства. И сейчас именно он самый большой авторитет в Донбассе. А Ринат сидит в своей резиденции под Донецком безвылазно, даже носу наружу не кажет. У него есть своя карманная армия — несколько сот хорошо вооруженных бойцов, но они заняты только охраной «тела» и его предприятий.

СЛАВЯНСК. ТЕРРИТОРИЯ СТРАННОЙ ОСАДЫ

Дорога на Славянск через каждые пять-шесть километров преграждена баррикадами из покрышек. Почти на каждом блокпосту в машину заглядывают сразу несколько ополченцев — интересуются, откуда едем и куда. Машину досматривают поверхностно — только открываем багажник. Зато паспорт приходится показывать постоянно. Спасает одесская прописка — увидев штамп о регистрации в Южной Пальмире, почти каждый проверяющий восклицает: «О! Одесса — это братаны!» — и требует рассказать, как одесситы «дали оторваться „правосекам“». Слухи о трагедии в Одессе здесь превратились уже в настоящую фантастическую сагу. Мне говорят о том, что «правосеки» сожгли в Доме профсоюзов несколько сотен человек, в самом сгоревшем здании спецслужбы США применили сверхсекретный газ, а в Одессе 2 мая действовали в открытую группы коммандос из ЦРУ и НАТО.

Ополченцы на блокпостах преимущественно вооружены самым актуальным оружием нынешних событий — коктейлями Молотова и дубьем. Редко у кого в руках охотничьи ружья. Однако чем ближе к Славянску, тем больше настоящего оружия. На блокпосту перед Горловкой ополченцы чем-то напоминают реконструкторов — у двоих на шее болтаются пистолеты-пулеметы Дегтярева времен Второй мировой, а у одного — ППШ. Замечаю даже две трехлинейки Мосина.

— Мужики, а откуда ружьишки? Из музея? — подначиваю ополченцев.

— Та не, где у кого что прикопано было в огороде, то и достали. Хочешь убедиться — вылезай, пальнем пару раз, — прикалываются в ответ ополченцы.

Самого большего подвоха ждем, подъезжая к армейскому блокпосту. Там нас могут развернуть восвояси — антитеррористическую операцию все-таки никто не отменял, даже для обеспокоенных родственников жителей Славянска. Однако АТО оказалась настоящей бутафорией, во всяком случае тогда, когда наше авто проезжало через армейский блокпост. Никто из военных даже не вышел нам навстречу и не сделал попытки проверить машину. При желании мы могли бы провезти с собой столько боеприпасов и оружия, сколько в нее поместилось бы! Лишь на пути обратно в Донецк из Славянска я видел, как один из военных лениво дал неприцельную очередь из автомата в сторону осажденного города. И даже не посмотрев, куда улетели пули, повернулся и ушел с поста. А сам армейский блокпост представляет собой два бэтээра на дороге и палаточный лагерь у обочины. Те, кто хочет проехать мимо них, даже не останавливаются.

Славянск вовсе не похож на осажденный город во время войны, вроде Ленинграда или Сталинграда. Хотя по окраинам сооружены баррикады и редуты из мешков с песком и покрышек, а возле них находятся вооруженные ополченцы, особой нервозности в городе нет. Прохожих мало, но они совершенно невозмутимы и, похоже, не боятся шальной пули или снаряда. Рядом с захваченным повстанцами горотделом милиции расположилась со своей тележкой продавец мороженого — торговля ледяным лакомством явно процветает. Однако в горотдел ополченцы уже не пропускают, как две недели назад: любых журналистов, даже с аккредитацией ДНР, направляют в Славянскую СБУ — второй оплот повстанцев. СБУ в Славянске превращена в настоящую крепость — улица перед зданием перегорожена полукруглыми бетонными арками и заложена мешками с песком. А в проходе межу баррикадами красуется настоящий пулемет «максим». По словам командира отряда ополченцев Игоря В., в Славянске сейчас находится до тысячи вооруженных бойцов ДНР.

— Оружия и патронов у нас до фига — все, что было в СБУ и ментовке. Также и Россия помогла — и добровольцами, и боеприпасами со стволами. Доставили через границу, никто из украинских погранцов даже не заметил. Почти каждый день у нас на блокпостах перестрелки. «Правосеки» как тараканы сюда лезут, как будто им медом намазано. У нас уже под сотню погибших, но в прессу мы эту информацию не даем — пусть думают, что у нас все нормально, — Игорь машет рукой на «доску памяти» возле поста — там вывешены фотоснимки с фамилиями и датами гибели ополченцев Славянска. По его словам выходит, что на место одного павшего бойца обороны Славянска сразу же приходят три добровольца.

Если в центре города все магазины закрыты, то по окраинам торговля и жизнь продолжаются. В продуктовых магазинчиках — обычный ассортимент товаров, как продовольственных, так и промышленных.

— Поначалу все бросились соль, муку, свечи и спички покупать. Но через неделю успокоились. Хлеб к нам доставляют регулярно, остальные продукты тоже. Недостатка нет ни в чем. Правда, меньше покупать стали в разы — денег у горожан мало. Зарплаты учителям и медикам платят еще, но те, кто работал на себя, остались у разбитого корыта. И много уехало людей из Славянска — война, она такая, денег не приносит. Даже вон автозаправки позакрывались многие — бензин закончился.

МАРИУПОЛЬ. ТЕРРИТОРИЯ БЕССМЫСЛЕННОГО УБИЙСТВА

Утром 9 мая решаю выехать в Мариуполь — интуиция зовет. Перед въездом в город огромные бетонные противотанковые ежи с красивой «украинской» росписью. Перед ними стоит пара бэтээров, а в тени перекуривает группа бойцов украинской армии в полной боевой выкладке с автоматами наперевес. Однако к проезжающим автомобилям интереса у армейцев нет. Зато гаишники останавливают.

— Вы кто? Журналист? Ну, тогда понятно. Потому что сейчас в Мариуполь могут ехать только сумасшедшие и журналисты. Вы как раз вовремя попали, там сейчас стрельба полным ходом идет. Говорят, «Правый сектор» милицию штурмует, — информирует меня сержант ГАИ в желтой жилетке.

Ближе к центру города, возле театра, я загоняю свой автомобиль в подворотню и дальше иду пешком. Предосторожность явно не излишня — на проезжей части следы траков армейской бронетехники, все усеяно гильзами и осколками автомобильных стекол. Иду прямиком на дым и зарево. То, что в городе идет бой, видно издалека. Слышны также характерные щелчки выстрелов — после каждого раздаются истеричные выкрики и рев толпы. За квартал от здания горотдела на асфальте огромная лужа крови. Навстречу бежит растрепанный мужичок. Глаза совершенно ошалевшие, зрачки плавают по всей окружности, как у настоящего безумца.

— Беги отсюда, здесь простреливается вся улица. Сейчас застрелят нас с тобой! — выкрикивает мужчина и устремляется дальше. Между тем, чем ближе к месту событий, тем больше попадается людей. В руках у каждого второго баклажка пива. Прямо на дороге лежит один, через 20 метров — и второй труп. Оба уже прикрыты какими-то тряпками. Возле каждого столпилось по небольшой группе людей. Все громко, надрывно что-то обсуждают.

— Все наши, мариупольцы, пошли утром на митинг и демонстрацию в честь Дня Победы. А там нам уже позвонили из милиции и сказали, что наши мариупольские менты отказались выполнять приказ главного мента — (Валерия. — «Репортер») Андрощука. Он приказал, чтобы милиция разогнала митинг и освободила горсовет от наших ополченцев. А менты стали на сторону народа и попытались арестовать Андрощука. Он, кстати, не наш — его недавно киевская хунта прислала на место старого. Этот Андрощук начал стрелять и ранил одного из наших ребят — милиционеров. А потом забаррикадировался и отстреливался из своего кабинета, — рассказывает мне один из молодых парней, то и дело отпивая глоток пива из пластмассовой бутыли.

По словам моего собеседника, начальник милиции не только забаррикадировался и отстреливался, но и успел вызвать подмогу, позвонив командиру спецбатальона МВД «Азов» из числа сформированных совсем недавно добровольцев, который базировался в воинской части ВВ на проспекте Адмирала Нахимова. Бойцы спецбата, особо не разбираясь, решили взять «суворовским» штурмом мятежный горотдел милиции. Примечательно, что многие бойцы спецбатальона были одеты в гражданскую одежду и отличались от обычных горожан лишь тем, что были вооружены и имели желтые повязки на рукавах.

Окончание штурма я успеваю застать — здание пылает как факел, стены зияют пробоинами — милицию обстреляли из гранатометов и пулеметов. Здесь произошел настоящий бой. Из здания пытались отстреливаться мятежные милиционеры, которым не посчастливилось остаться. Большинство же успело ретироваться.

Между тем у спецбатальоновцев победоносного штурма не вышло. Не учли характер горожан. К милиции сбежалось огромное количество народа. Некоторые из собравшихся, как мне показалось, не верили в то, что могут быть убиты, — подняв руки, с громкими криками и матом они шли на нацгвардейцев, не обращая внимания на предупредительные выстрелы. Свое черное дело сделал и алкоголь — почти все собравшиеся, в том числе и женщины, были «под градусом».

— Ты че делаешь, сука! Твою мать! В кого стреляешь, гад! Фашисты! Убивайте меня! За меня отомстят! — на моих глазах один из парней бросается в сторону забившихся во двор рядом с милицией бойцов спецбатальона. Оттуда щелкает выстрел, но парню везет — стрелок явно целился не в него. Парня догоняют его друзья и силой уволакивают за угол здания. Кстати, один из лихих парней явно рисуется перед остальными револьвером Флобера.

Краматорск. Подбитый ополченцами бэтээр Внутренних войск. Боекомплект внутри горящей машины взрывался всю ночь

— Я из него точно одному «правосеку» в голову попал! — под смешки и подколки друзей хвастается парень. — Ну и что, что маленький калибр. Я прицелился и в глаз попал. Точно!

К слову, на моих глазах несколько человек действительно стреляли в нацгвардейцев. Однако по виду это были обычные травматические пистолеты. А наибольший урон бойцы спецбатальона понесли от вооруженных табельным оружием восставших милиционеров. В течение почти получаса они активно отстреливались от подъехавших бойцов Нацгвардии. По информации МВД, погибло четыре бойца спецбата, ранено до 10 человек.

Один из парней знакомит меня со своим другом — сотрудником патрульно-постовой службы Мариуполя, который рассказывает мне, что случилось утром в милиции.

— Андрощук пальнул из пистолета в кого-то из сотрудников, после того как наши ребята собрались его арестовать за преступный приказ разогнать народ под горсоветом. А потом стрелял через дверь из своего кабинета и попытался сбежать — выпрыгнул из окна. Там его должен был поджидать на машине один из его дружков, тоже бывший милиционер. Но пока Андрощук бежал к машине, его перехватили люди и начали бить. Сильно били, да так, что, наверное, насмерть. (Валерий Андрощук все-таки выжил. Его выкупили из плена, и сейчас он находится в тяжелом состоянии в больнице. — «Репортер»).

Завершение антитеррористической операции в центре Мариуполя вышло и вовсе бесславным. Нацгвардейцы, успев расстрелять и поджечь мятежных милиционеров в здании горотдела и убить и ранить гражданских на улицах, отступили в часть Внутренних войск, где заблокировали единственный въезд в часть несколькими грузовиками. Осады отступивших бойцов спецбата не произошло, лишь несколько подвыпивших парней устроили за соседней будкой «наблюдательный пункт». На прилавке ларька вместо коктейлей Молотова или оружия тут же появилось несколько бутылок водки и закуска.

— Эй, придурки! Выходите! Вам всем кранты! Мы вас ждем, — парни время от времени делают вылазки в сторону наглухо закрытых ворот в «фирменном» стиле бунта в Мариуполе — куртка нараспашку, грудь вперед, руки подняты вверх. Мол, стреляй, гад, все равно мы победим.

Далее события в городе и вовсе стали напоминать театр абсурда — украинским военным, которые базировались под Мариуполем, отдали приказ навести порядок. Однако взбудораженные горожане остановили бронетехнику армейцев и даже захватили один из бэтээров. Чуть позже этот бронетранспортер разъезжал по всему городу с ликующими мариупольцами на броне. Еще один бэтээр был сожжен коктейлем Молотова, однако экипаж успел покинуть броневик. А на борту сгоревшей боевой машины кто-то вывел надпись «Это вам за Одессу». На следующий день войска ушли из города.

Александр Сибирцев

«Репортер»