Альтернатива

Дефолт, «как много в этом слове…». Действительно, после 1998 года это слово в русском языке стало одним из наиболее употребимых, обозначающим экономическую катастрофу и сообщения об угрозе оного вызывают всегда повышенное внимание.

Между тем, в буквальном смысле дефолт — это всего лишь невыплата долговых обязательств в установленное договором время. Российский дефолт 1998 года был не причиной, а одним из последствий разразившегося тяжелого мирового финансового кризиса, но в общественном сознании он прочно ассоциируется с дефолтом (на Украине, к примеру, дефолт не объявлялся, но последствия для населения и экономики были не легче).

Если же рассматривать весьма распространенную даже в быту ситуацию «дефолта», то, как известно, это часто больше проблема для кредитора, чем для должника. «Пусть он теперь поворочается», — говорит в известном анекдоте должнику его жена, накануне сообщившая «кредитору», что возврата долга ему ждать не стоит.

И в самом деле, если нет реальных средств воздействия на должника или с того «нечего взять», то все достаточно очевидно.

Поэтому нельзя не согласиться с Джо Байденом в том, что дефолт США, который может наступить, если Белый дом до 1 июня не договорится с Конгрессом (то есть республиканцами) об увеличении лимита госдолга, станет огромной проблемой для всего мира.

И дело не только в том, что почти все субъекты финансового рынка вплоть до многих отдельных домохозяйств лишатся или, как минимум, будут ограничены в доступе к своим деньгам, на которые, говоря житейским языком, рассчитывали. Впрочем, и это, учитывая глобальные масштабы потерь, приведя к масштабному сокращению трат, вызовет тяжелейший экономический кризис.

К этому нужно добавить, что практически все национальные валюты обеспечены резервами, основу которых составляет тот же доллар и, конечно же, что львиная доля расчетов в международной торговле ведется в долларах.

Можно вспомнить, что кризис 2008 года начался «всего лишь» с банкротства банка «Лернер Бразерс», спровоцировавшего лавину банкротств и дефолтов. Многие потерявшие активы в «Лернер Бразерс» сами стали банкротами, а далее пошла цепная реакция по всему миру плюс «кризис доверия» (как известно, «кредит», в переводе с латыни — доверие) — все стали требовать предоплату от клиентов, с которыми годами работали в кредит.

А тут не какой-то Лернер Бразерс, а целые Соединенные Штаты Америки. Впрочем, мгновенный отказ от доллара не так-то прост. В истории немало примеров, когда де-юре ставшие простыми бумажками деньги еще энное время выполняли функцию денег.

Так, в гражданскую войну население продолжало предпочитать царские ассигнации и керенки, а не «совзнаки» (рубли сгоряча отменили), хотя наверняка даже ярые монархисты не верили в полноценное возращение их в оборот (не говоря уже о керенках), а советская власть с этим боролась в соответствии с «революционной целесообразностью» (то есть могли и в расход пустить).

Конечно, как долговременные сбережения их никто не рассматривал, но в качестве средства повседневных расчетов (сегодня за них продал капусту с огорода, завтра за них купил сахар) они годились вполне. Причем исчезновение «эмитентов» как раз становилось их преимуществом перед совзнаками — их количество в обороте увеличиться не могло, а вот совзнаки из-за безудержной эмиссии обесценивались практически каждый день.

Так что напрямую вероятный дефолт США будет означать только то, что плакали денежки кредиторов американского правительства, а доллар еще будет работать в качестве средства международных расчетов, хотя бы потому, что сохранит свою исходную ценность как денежной единицы США. Ведь и валюты других стран, объявлявших о дефолте (включая Россию в 1998 году), не исчезли, хотя и потеряли в цене.

Тем не менее вариант решения финансовых проблем «методом тети Розы» из приведенного выше анекдота не сулит Штатам ничего хорошего. Слишком уж их экономика интегрирована в мировую, чтобы глобальный шторм их не затронул, не говоря уже о том, что держателями бо̀льшей части американского долга являются резиденты США, от пенсионных фондов до обычных граждан.

Главное же, отказ от выплаты в ситуации «а что вы мне сделаете?» может быть хорош только когда означает исключительно исчезновение самой неприятной статьи бюджета (отдаешь свои) или же когда новые заимствования идут практически исключительно на погашение старых или их обслуживание (выплату процентов).

А если без новых кредитов не сохранить привычный уровень потребления? Если выгода от дефолта не перекроет потерю возможностей новых заимствований? Ведь кто будет давать тому, кто отказался возвращать? А это именно та ситуация, в которой находятся Соединенные Штаты.

Поэтому наиболее вероятный прогноз нынешнего долгового кризиса в США можно свести к известной детской присказке: «А вот и не подеретесь». Поторгуются, поторгуются, да и придут к компромиссу, тем паче что ежегодные торги вокруг поднятия потолка госдолга давно уже превратились в обязательный ритуал.

В то же время и риски, что на сей раз всё будет по-иному, в этом году наиболее велики. Остались в прошлом времена внутриполитической игры по писанным-неписанным правилам, когда в приоритете оставались вечные интересы государства, как, к примеру, в 1960 и 2000 гг., когда возникли вопросы по честности итога президентских выборов и проигравшие (Ричард Никсон и Альберт Гор) сами сняли требование расследования, дабы не подрывать веру граждан в политическую систему США.

Теперь идет борьба без правил, о доверии граждан к системе никто и не вспоминает, а принцип «чем хуже, тем лучше», если он касается находящихся у власти оппонентов, является абсолютно рабочим.

Требуя ограничить бюджетные расходы, республиканцы наверняка держат в голове не только необходимость финансовой стабилизации, но и то, что такие непопулярные меры ударят по популярности демократов в преддверии президентской гонки.

Но не исключен и более глубокий стратегический расчет. Ведь всем понятно, что поднятие потолка госдолга — поддерживающая терапия, лишь оттягивающая неизбежную развязку (подробней об этом ниже). Когда-то потребность США ещё взять в долг просто превысит количество тех, кто им готов дать.

Всего за год с небольшим, с марта 2022-го до мая 2023-го ставка рефинансирования Федеральной резервной системы (то есть процент, под который США берут в долг) вырос с 0,25% до 5,25% (в 21 раз!). Сделано это для того, чтобы сохранить привлекательность вложений в госдолг США.

А ведь экономическое правило простое: чем больше рисков видят потенциальные кредиторы, тем большими процентами их приходится привлекать. Аномально высокие проценты, который заемщик готов заплатить, так и называют преддефолтными.

Скачок с сугубо символических 0,25% до весьма ощутимых 5,25 (теперь только выплата процентов по госдолгу будет обходится бюджету США в $300 млрд) наглядно показывает обвальное падение интереса к вложениям в американский госдолг и доверия к нему.

В общем, сколь веревочке ни виться… В уже достаточно обозримой перспективе вариантов только два: дефолт либо скатывание в гиперинфляцию с, опять-таки, помимо всех прочих её последствий, тотальным отказом от доллара в остальном мире.

А ведь доллар — это основной экспортный продукт страны — печатного станка. Зелеными бумажками компенсируется огромный торговый дефицит США — в 2021 году суммарный экспорт из США составлял 2,528 трлн долл. при импорте на сумму 3387 трлн, дефицит — 859 трлн. Это с учетом услуг, а по промышленным товарам ситуация еще «красноречивей»: экспорт 1,761 трлн долл., импорт — 2,852 трлн, дефицит — более 1 трлн.

Независимо от того, чем закончится нынешний долговой кризис, со временем американцам придется привыкать жить без долларовой иглы, и ломка будет чрезвычайно мучительной. А процесс, несмотря на все технические и политические сложности, приобретает всё более быстрый и необратимый характер.

«У меня нет для вас хорошего ответа», — сказал журналистам представитель Белого дома Джон Кирби на вопрос о том, что в мире отказываются от доллара.

И разве не может у республиканцев не возникнуть мысль, что если катастрофа неизбежна, то пусть она произойдет в правление демократов? Рядовой избиратель не будет углубляться в её причины, он просто констатирует то, что она произошла при маразматике Байдене.

Республиканцы в этом случае через год выиграют выборы «в одну калитку», причем в Белый дом они зайдут, когда самая острая фаза кризиса будет позади, шок у населения пройдет, оно будет адаптироваться к новой жизни, а по объективным экономическим законам начнется восстановительный рост.

Ведь если необходимую операцию (проведем аналогии с медициной) все время откладывать, ограничиваясь терапией и обезболивающими, то чем дальше, тем больше риски, тем тяжелей будет восстановление и меньше шансов на полное выздоровление.

Политики же ещё больше, чем обычные граждане, склонны откладывать тяжелые решения на потом, отчасти из соображений «пусть это случится уже не при мне», а порой и из надежды, что само рассосется.

В общем, у республиканцев отличный шанс сделать крайними политических оппонентов, но, повторимся, далеко не факт, что они им воспользуются. Для этого ведь также нужна политическая воля, да и не является их фракция в Конгрессе, как и у демократов, монолитом, американский политикум — сложный конгломерат кланов, интересов, теневых групп влияния, того самого глубинного государства.

А оно явно не хочет смиряться с потерей мировой гегемонии и трансформацией США в просто великую державу, одну из нескольких, и это в лучшем случае и, судя по всему, избрали игру на обострение — в проигрышной позиции просто скинуть фигуры с доски, то есть погрузить мир в тотальный политический, экономический хаос, ну и без большой войны (или их серии) никак.

Но и это выглядит отчаянной игрой ва-банк с невысокими шансами. То, чем закончится нынешняя «дефолтиада» в Вашингтоне, способно повлиять на ход и продолжительность перемен, которых не было сто лет, о которых Си Цзиньпин говорил Владимиру Путину, но предотвратить их уже невозможно.

Александр Фидель,
специально для alternatio.org