Альтернатива

Барды великой и самобытной малорусской культуры, ее квазиисторики очутились в положении очень комичном. Они ее не нашли, и не нашли по той простой причине, что не умели искать. То, что для них представляет культуру самобытную, - первобытные этнографические, архаического типа особенности в общекультурном отношении малоценны. А между тем они проглядели все культурно ценное, что создано малороссами, и проглядели потому, что на нем нет этикетки. Это ценное - русская культура, русское искусство, русская наука, русская музыка, созданные совместным трудом главным образом двух ветвей русского народа - великорусской и малорусской (при участии, конечно, и других живущих в России национальностей, усвоивших русский язык и нашу культуру).

Германец, где бы он ни был и кто бы он ни был - боварец, саксонец, пруссак, - с гордостью называет себя Deutsche, членом одного великого народа; у него узкий местный патриотизм, старые родственные счеты не заглушили чувства солидарности всех частей одной великой нации, и во всех углах земного шара, куда только не проникает германец, звенит одна песня: “Deytschland, Deutschland uber alles!” А ведь и германские племена когда-то воевали друг с другом, то здесь, то там составлялись отдельные государства, из которых то одно, то другое достигало господства, гегемонии. Теперь это одна нация, сознательный союз равноправных членов, и все встанут, как один человек, на защиту общего блага. Не то у нас. Самое имя русский кажется некоторым из наших узко местных патриотов чем-то обидным, оскорбительным, чуть не клеймом каторжника, прикованного к цепи суровым тюремщиком. Наиболее рьяные местные южнорусские патриоты стараются заменить исконное Русь, одно из древнейших имен южнорусского центра, перешедшее затем на всю совокупность славянских племен, новейшим Украина, отвергая и среднее - Малороссия, в котором все же звучит старое Русь или юг ставится в положение меньшего брата; но они забывают, что Украина не что иное, как окраина, пограничная марка то польского, то московского государства.

Осведомившись о происшедшем разделении Руси, византийские патриарх и император начали называть искони им известную Киевскую, Приднепровскую Русь — Малой, а Русь Залесскую, вновь представшую их умственному взору, — Русью Великой. После заключения 26 апреля 1686 года так называемого «вечного мира» между Россией и Польшей название «Малороссия» закрепилось преимущественно за левобережной ее частью и за Киевом с окрестностями его, оставшимися за Россией, — между реками Ирпенем и Стугной. Параллельно этому со времени «вечного мира» России с Польшей 1686 года на правом берегу Днепра вырисовывается «польская украина», то есть пограничная провинция или область польского королевства. Слово «украйна» в качестве нарицательного, в значении пограничья, пограничной местности или области, и в русском, и в польском языках вошло в обиход с очень давнего времени.

Ни при каких случаях, ни по каким важным или мелочным соображениям не называйте себя украинцами. Более настоящих, подлинных, исконных русских, чем вы, южане, не существует на свете! Вы имеете и неоспоримое право, и святую обязанность ваше русское имя не только сохранять и беречь, но ярко, сочно, красочно, выявлять и утверждать во внешнем мире, – именно сейчас, в мутную эпоху, когда украинствующие воры обкрадывают вас на каждом международном перекрестке.  Дайте им отпор!  Поднимите перчатку!  На всякое украинствующее на вас покушение с темпераментом, соответствующим и вашей молодости и важности предмета, отвечайте модернизированными словами Святослава: не отдадим земли русской!

В Российской империи к моменту Февральской революции 1917 г. идея украинской самостийности не пользовалась сколько-нибудь заметной популярностью среди самих украинцев (малороссов), хотя и внедрялась политическими силами, заинтересованными в разрушении Российского государства. В высших кругах малорусского общества, среди помещиков, крупной буржуазии и интеллигенции идея украинского сепаратизма не могла найти приверженцев, ибо в Российской империи малороссы вместе с великороссами и белорусами составляли русский народ, следовательно, образовывали господствующую нацию; также в этих кругах достаточно хорошо понимали, кем и для чего пропагандируется идея украинского сепаратизма, и с точки зрения своих интересов не видели никакой надобности в переходе Украины под власть Австрии или под протекторат Германии.

Национальное сознание галицийских самостийников относится к области психиатрии: если Украина будет самостийна, то именно они, галицийские самостийники, будут то ли воеводами, то ли зондерфюрерами. Два раза такая форма была сделана: в 1918 и в 1942 годах. И когда я писал о «виселицах», то это было очень неточно: не «Москва» будет вешать эту публику, ее будут вешать сами же «украинцы». И в особенности украинцы, которые попали на положение «ди-пи» и под контроль галицийских самостийников. Вот те стесняться не будут.

В начале 60-х годов прошлого века украинофильство было перенесено в Карпатскую Русь, где приобрело русофобскую окраску. В конце 80-х годов провозглашена была в зарубежном Львове доктрина об изолированности культурно-политических интересов малорусского племени и о полной его самобытности. Чтобы углубить противоположную отчужденность этого племени от остальной Руси, для него придумали имя украинского народа, а территории с преобладающим малорусским населением присвоили название Украины, воспользовавшись для этого совершенно произвольно узким географическим термином весьма определенного содержания. Украинофилы галицкие купно с южно-русскими выработали план культурно-политического объединения всех частей «украинского» народа в автономную единицу – Соборную (то есть объединенную) Украину. Сепаратисты новой культурно-политической марки отвернулись с презрением от этнографического украинофильства, окрестили свою идеологию «украинством», пропаганду свою называют «украинским» движением, а своих единомышленников – сознательными украинцами.

Финансирование украинских революционеров осуществлялось по тем же иностранным каналам, через которые были проплачены сербский и грузинский перевороты. В докладе «Джеймстаун Фаундейшн» («Jamestown Foundation»), академического института, в исполнительный комитет которого входит Джеймс Вулси (бывший директор ЦРУ) и Збигнев Бжезинский, говорится: «"Отпор" обучал членов «Поры» в рамках программы «Участие граждан в выборах на Украине» («Citizen Participation in Elections in Ukraine»); эта программа организована «Фридом-Хаус», «Национальным демократическим институтом» («National Democracy Institute») и «Международным республиканским институтом» («International Republican Institute»), а оплачивается она «Агентством США по международному развитию» (USAID).

Он коротко и ясно объявил делегатам: «Если вы выдаете себя за русских, то не надейтесь впредь ни на какую поддержку со стороны австрийского правительства». И тогда был принят до сих пор не употреблявшийся (бывший, во всяком случае, необязательным в немецком языке), но внушавший меньше подозрений термин – «русины». Термин же «русские», который еще в начале 1848 года употреблялся в правительственных немецких манифестах, по приказанию свыше на долгое время исчезает из официального употребления. «Верные слуги графа Стадиона, до невозможности преданные идее австрийского империализма и австрийскому флагу» - так характеризует русинов Мориц Тотлиб Сафир. Последний также пометил свое письмо к графу Стадиону, появившееся впоследствии в немецких юмористических журналах, оригинальным числом - эта дата гласила: «Три года после изобретения русинов».

Украинский сепаратизм (к тому же, как придется говорить ниже, созданный сравнительно небольшой кучкой людей) — явление настолько парадоксальное и противоестественное, не пустившее глубоких корней в народной массе, что едва ли бы с ним пришлось считаться, если бы он не получил своевременно поддержки извне и не направлялся опытной и систематической рукой германского инструктора. К несчастью, однако, отделение Малороссии от России составило главную основу немецкого плана «Drang nach Osten», и здесь надо искать объяснение некоторых успехов украинского сепаратизма.

«Украинцы» и «Украина» создавались поляками, австрийцами и немцами из русских Западной Руси лишь для того, что бы использовать их в своей геополитической игре против России. Если бы не было необходимости расчленять Русь на части, разрывать русский народ на куски, никогда не возник бы западный проект «Ukraina». На самом Западе к «Украине» всегда относились как к чему-то несамостоятельному, как к некоему инструменту, как к тому, что лишено напрочь всякой субъектности. Даже западная политика относительно «Украины», как в прошлом веке, так и сейчас, не была самостоятельным направлением, а представляла собой элемент большой игры против России.

Русский этнический монолит был разрезан по живому на три части и объявлен «тремя братскими народами». Уж слишком велик и могуч был русский колосс. Тут-то как раз и пригодилась польская идеология «двух отдельных народов», особого украинского языка и самостоятельной культуры. Вот и получается, что сама идея создания «украинцев» и «Украины», иными словами Руси антирусской, была рождена творческим гением поляков, её рабочий прототип сконструирован австрийцами и германцами в Восточной Галиции, но превратил её в масштабную реальность Ленин и Сталин.

Таким образом, как свидетельствуют антропологические и генетические исследования, придуманная Франтишеком Духинским теория, которая затем была подхвачена «свидомыми» идеологами украинства, о том, что великорусы по своему происхождению - азиаты (а по другим версиям – угро-финны), является откровенной ложью. Такой же ложью является и то, что малорусы, именуемые сейчас «украинцами» представляют отдельную этническую группу и не имеют ничего общего с великорусами. На самом деле, после приведённых научных антропологических и генетических фактов, вполне очевидно, что малорусы, великорусы и белорусы являются тремя народностями, из которых состоит русский этнос.

Разгромленная, раздавленная, униженная, затаившаяся по монастырям и церквам, но не побежденная, не переставшая сопротивляться, Западная Русь вынашивала идею общерусского спасения, позднее воплотившуюся в Русской православной, монархической империи, общерусской культуре и литературном языке. Эта идея, инфильтрированная в ткань государственности Восточной Руси своими западнорусскими носителями, наделила ее историческое движение Смыслом, придало ему четкую направленность, масштаб, высокий и неповторимый стиль. Здесь слились воедино на долгие столетия две русскости – западная и восточная.

«Агенты гестапо из украинских комитетов... сновали по лемковским селам, выискивая коммунистов и «москвофилов», - отмечал И.Ф. Лемкин. – Много лемков погибло от рук гитлеровских и украинских палачей... Как во время Первой, так и в ходе Второй мировой войны украинские националисты сыграли на Лемковине роль Каина...».

Украинской национальности и, следовательно, украинского народа как такового в природе не существует. Есть русский народ, живущий на необозримых русских просторах, включая и Украину, который желает жить мирно и дружно в едином государстве. Но существует «украинская» выдумка, эксплуатируемая небольшой группой людей, одни из которых верят в нее как в действительность, а другие расчетливо пользуются ею в своих личных и политических целях. Как всякая выдумка, особенно политическая, так и «украинская» оказывается мертворожденным плодом оторванной от народа небольшой группы людей и, несмотря на наукоподобную маску исторического и лингвистического характера, под которой хотят ее скрыть, она не может обмануть трезвую народную мудрость. Мертвая выдумка не принимается жизнью.

Неотъемлемым элементом идеологии украинского сепаратизма является непримиримая враждебность к России. Поэтому, если уже искать в 1848 году в Галиции «украинскую» организацию, то таковой следует считать не «Головну Руску Раду», а созданный поляками «Руский Собор», который призывал русинов объединиться с поляками для будущей борьбы против царской России, тогда как «Головна Руска Рада» высказывалась в том смысле, что при определенных условиях русины могут естественно «со страстным желанием» ожидать момента, когда они получат возможность перейти под власть той же самой царской России – «под русский скипетр», «под русские знамена». Какой же украинский сепаратист взялся бы публично произнести такую ужасную крамолу?

В источниках встречается несколько названий населения Руси, но все они близки между собой и восходят к одному корню. Наиболее распространенными общими названиями были: «руские люди», «руские сыны», просто «русский», «Русь». Реже употреблялось обобщающее навание «славяне». В «Слове о полку Игореве» используется этноним «русич». В договорах Руси с Византией и в «Русской Правде» – «русин». Все эти названия относятся не к какой-то областной восточнославянской группировке, а ко всему населению Руси, в том числе – и населению ее западных земель. Вспомним то место в «Слове о полку Игореве», где говорится о битве под Минском в 1067 г., когда скрестили свое оружие полоцкие и южнорусские полки. «Немизе кровавы брезе не бологомъ бяхуть посеяни. Посеяни костьми рускихъ сыновъ». Как видим, здесь не говорится ни о полянах, ни о северянах, ни о кривичах. Все, павшие на поле брани, и те, кто пришел с Ярославичами, и те, кто был в полку полоцкого князя Всеслава, – все они «руские сыны», представители одного народа.

Кем были носители украинства в XIX и XX веке? Да холопами! Хлопчиками из крестьянских семей, возомнившими себя, по праву образования, «элитою», «мозоком» некой «украинськойи нацийи». Их отношение ко всему русскому, это, по своей сути, не отношение к чему-то иностранному, как это пытаются сейчас подать, а отношение холопа к миру господ. Ведь для холопской интеллигенции общерусская культура, это культура созданная дворянством, культура всего не сельского, всего не крестьянского, а значит - не «украинского», чужого. Отсюда это застревание на каких-то обидах, отсюда эти ничем немотивированные импульсы ненависти к русскости и олицетворяющей ее на данный момент России.

В мощный государственный организм Восточной Руси малорусами была инфильтрирована идеология самодержавной, православной империи. Думаю, что это произошло не случайно. Это была естественная реакция западнорусских интеллектуалов на непрекращающийся военно-политический, религиозный, культурный натиск Запада в лице польского экспансионизма. Монахи писавшие «Синопсис» воочию видели растерзанную, униженную, ограбленную, разрушенную врагами Западную Русь. Кстати говоря, Восточная Русь, на тот момент тоже помнила смуту и польскую интервенцию, чуть не погубившую русское государство. Руси нужен был алгоритм, позволяющий навсегда решить проблему постоянной военно-политической и религиозной угрозы со стороны Запада. И этот алгоритм киево-печерские монахи увидели в объединении в единое государственное, культурное, религиозное целое всех ветвей русского народа.