Альтернатива

Победители майдана на Украине постоянно утверждают, что они предпочли свободу несвободе, а мы над ними регулярно за это потешаемся, интересуясь где же это они нашли свободу у себя в полицейском государстве. Но, если взглянуть на предмет с точки зрения экзистенциального выбора, то придётся признать, что результат нескольких майданов привёл население Украины к большей свободе, если рассматривать свободу, как абсолют, а не как осознанную необходимость.

Разрушилось и критически ослабело украинское государство. Но ведь государство и есть главный ограничитель личной свободы в пользу коллективных интересов. Украинское государство ещё в силах пока подавлять определённую категорию своих граждан – сторонников максимального сближения Украины с Россией и интеграции Киева в созданные и создаваемые Россией на евразийском пространстве экономические и политические структуры. Однако сосредоточившись на этой функции – функции подавления отдельной (всё ещё достаточно крупной) социальной группы, государство вынуждено было пожертвовать всеми остальными своими функциями.

Оно не в состоянии выполнять социальную функцию (образование, медицинское обслуживание, развитие науки, культуры и т.д.). Украина не в состоянии выполнять функцию вооружённой защиты государства. Крым был отдан без единого выстрела. В Донбассе армия, национальная гвардия, спецназ СБУ и погранвойска все вместе, да ещё с добавлением добробатов, не смогли подавить восстание против киевского режима. В Румынии, Польше и Венгрии открыто, на высоком политическим уровне обсуждается возможность раздела Украины в среднесрочной перспективе. Рассматриваются разные варианты, но ни в одном из них не допускается возможность эффективной вооружённой защиты Киевом целостности государства.

Олигархам власть отдавала при Порошенко на откуп целые регионы, отдаёт и сейчас. Зеленский уже заявил, что реформирует СБУ и заберёт у неё функцию борьбы с экономической преступностью. Это при том, что большинство голосовавших за него рассчитывало, что он прекратит осуществляемый СБУ политический террор. Но нет, «молодой незамаранный» президент сокращает возможность государственного контроля над олигархами, разрушая механизм спецслужбы, непосредственно работавший на этом направлении. Что же касается политических заключённых, то их судьбы Зеленского не интересуют.

Станут ли олигархи свободнее после реформ Зеленского? Однозначно станут. Они и так уже нивелировали роль президентской власти практически до нуля. Через месяц они набьют такими же куклами парламент. Будучи непрофессиональными, не владея механизмами, приводящими в движение государственный аппарат, эти «новые лица», хоть в Раде, хоть в переименованной в Офис президентской администрации будут абсолютно беспомощны, как все вместе, так и каждый в отдельности. Они станут ширмой, за которой назначенное олигархами правительство и региональные власти будут принимать продиктованные олигархами решения. Для украинского олигархата наступает эра полной свободы.

Но наступает она и для населения. Если не носить георгиевскую ленточку и не поддерживать публично Россию, то можно даже по-русски говорить и писать, несмотря на все запреты (как вступившие в силу, так и только готовящиеся). В остальном же население полностью свободно: от работы, от социального обеспечения, от медицинского обслуживания, от образования и даже от полицейской защиты. Странно, не правда ли, полицейское государство не может обеспечить нормальный уровень защиты своих граждан от обычных уголовников.

Всё это вместе и означает полную свободу. Свободу от государства. В первые месяцы после октябрьского переворота 1917 года, когда была добита государственная власть старого режима, которую начали разрушать ещё февралисты, а новые государственные структуры не начали действовать, на территории бывшей Российской империи творилось примерно то же самое. И это не только называлось, но и многими воспринималось, как полная свобода.

Дело в том, что человек испытывает дискомфорт не от определённого общественного строя, а от государства. Чем активнее государство пытается взять на себя удовлетворение запросов разных общественных и политических групп, тем больше оно вынуждено ограничивать права населения в целом, усиливать контроль над ним, развивать механизмы принуждения, делая их более тонкими и всепроникающими.

Настоящее современное государство, как, например, Россия, контролируется сотнями тысяч видеокамер, позволяющими увидеть в режиме реального времени и моментально пресечь практически любое преступление. Государство контролирует банковскую систему и благодаря этому легко пресекает попытки отдельных богатых людей уходить от налогов, выводя средства в оффшорные юрисдикции.

Но камеры следят не только за преступниками. Мелкие административные нарушения, которые обычные люди склонны с лёгкостью прощать себе и другим, государство фиксирует и не прощает. Российские автомобилисты за последние десять лет стали ездить даже аккуратнее своих европейских собратьев не потому, что стали вежливее, воспитаннее и культурнее, а исключительно в силу неотвратимости штрафа за нарушение, фиксируемое бездушной камерой, с которой нельзя договориться.

Современное государство, пользуясь возможностями современной электроники, максимально ограждает своих чиновников от непосредственного общения с гражданами, чтобы минимизировать возникновение ситуаций провоцирующих коррупцию. Но у медали есть и другая сторона. Раньше чиновник имел дело с конкретным человеком, он мог вникнуть в особенность его ситуации и помочь, просто закрыть глаза на не совсем правильно оформленный документ и т.д. Сейчас чиновник имеет дело только с информацией, полученной в электронном виде. Во многих случаях, даже если он захочет проигнорировать несущественную ошибку в заполнении какой-либо формы, машина не даст перейти к следующему этапу работы, пока не решены проблемы текущего.

Аналогичным образом, контролируя счета миллиардеров, государство контролирует и счета обычных граждан. И санкции к ним за нарушения применяются одинаковые.

И так во всём. Больше порядка – больше контроля – меньше свободы. Именно идеальной свободы меньше, свободы, которая «что хочу, то и ворочу», свободы для меня лично поступать так как мне удобно, не считаясь с интересами общества. В ином варианте государство – осознанная необходимость.  Бывает, что оно создаёт нам проблемы, но без него совсем плохо.

Так вот, победители майдана почти достигли идеальной свободы, свободы, как анархии. Чем меньше на Украине остаётся государства, тем больше возникает абстрактной свободы. Но идеальная абстрактная свобода, свобода не ограниченная никакими правилами – свобода сильного, навязывать свою волю слабому.

Народ ждёт от президента Зеленского каких-то «первых шагов», которые должны будут прояснить сущность нового режима. Это бессмысленное ожидание, так же, как само голосование за Зеленского было бессмысленной и вредной тратой времени. Такой же бессмысленной тратой времени являются и нынешние выборы в Раду.

Дело уже даже не в том, что выборы легализуют майданный режим. Они с выборов 2014 года больше не путчисты, а законно избранная власть. Более того, одиозные «лидеры майдана» из власти давно и прочно вытеснены. «Новые лица» приходят уже по второму разу. Дело в том, что в нынешних украинских условиях выборы стали пустой формальностью. Если можно избрать президентом Зеленского, а на выборах в Раду отдать 50% +/- 5% невнятному списку «Слуги народа», то значит без этих структур вообще можно обойтись. Они стали никому не нужной декорацией.

Зеленский ездит в Париж и Берлин, требует там усиления антироссийских санкций, рассказывает о том, как он будет требовать от Путина назад Крым и Донбасс (когда и если Путин согласится его принять), а в это же время в Москву толпами прибывают уполномоченные гонцы от различных украинских олигархических группировок с разной степени подлости предложениями о заключении тайных сделок и союзов, предусматривающих любые развороты внешней политики Киева, с условием, чтобы местным олигархам оставили власть на Украине. Олигархи не скрываясь говорят, что на президента Украины можете внимания не обращать, надо будет, поменяем.

Поведение же Зеленского свидетельствует о том, что он своим положением не тяготится. Наоборот ему нравится быть президентом-ширмой. Хочешь и переезжаешь из здания ЦК КПУ в здание Музея Ленина. Хочешь, бегаешь по фонтанам в Мариуполе. Хочешь, к Макрону летишь, а потом к Меркель. Всё это за государственный счёт и никто тебе никаких претензий не предъявит.

Поскольку с украинскими олигархами, как с молдавским Плахотнюком, никто не желает договариваться ни в Москве, ни в Вашингтоне, ни в Брюсселе, их кукла на президентском посту продолжает озвучивать программу Порошенко. Потому, что Порошенко был в своё время, как ныне Зеленский, результатом компромисса между интересами США, различных украинских олигархических группировок и ясно выраженного стремления большей части населения к миру.

Политическая программа Порошенко была наощупь сформулирована только к началу 2016 года, когда, после отставки Яценюка, Порошенко окончательно сформировал собственный режим. Перекос баланса этой программы в пользу националистов обусловлен тем, что именно они достаточно организованны и сильны, чтобы осуществлять критическое давление на власть. Неудивительно, что и Зеленский придерживается той же программы. Его позиция может измениться только в том случае, если изменится позиция крупных олигархических группировок, стоящих за его спиной, а это невозможно, поскольку они загнаны в угол. Продление их господства возможно только в рамках существующего режима олигархической республики и они продолжают этот режим сохранять, поскольку с утерей господства наступает время ответственности. Уголовной, а не одной только политической.

Олигархат окончательно разложил и уничтожил государственные структуры, заменив их ширмой. Ширму можно менять сколько угодно, режим от этого не поменяется. Уже готовы «новые молодые» лица из числа популярных блогеров на смену Зеленскому и его команде, когда те потеряют поддержку общества. А потом будут «новые молодые», формирование которых и подбор лидеров не останавливается ни на минуту.

И шаги у них у всех будут ровно такие же как у Зеленского. Куда-нибудь поехать, что-нибудь сказать, более-менее успешно покривляться перед камерой, развлечь народ, дать ему возможность погордиться какой на Украине «народный президент» и помечтать о том, как США, Европа, Россия и Китай будут завидовать. Олигархи подбирают себе артистов с соответствующим уровнем интеллекта. Чтобы довольны были своей ролью, чтобы получали удовольствие от того, что их «взяли в большую политику», чтобы не лезли не в своё дело, а занимались тем, для чего наняли – «самопиаром». Пока кукла может добиваться любви и поддержки населения, неважно как она это делает. Если же любовь кончается и кукла начинает притягивать негатив, её меняют на новую игрушку.

И так будет до тех пор, пока население Украины будет выбирать абсолютную абстрактную свободу, наивно надеясь, что завтра придёт кто-то, кто устроит из жизни один сплошной праздник, который они понимают как сельскую свадьбу: пей, гуляй, дерись и не думай о работе.

Все народы переживали подобный период в своей истории. Эту свинью подложили им деятели Просвещения, рассуждавшие об «общественном договоре», об обязанностях государства, но забывая о том, что государства создали сами народы, когда, после многочисленных экспериментов, поняли, что любое государство лучше, чем любая анархия. В результате началась эпоха революций, не закончившаяся до сих пор. Поражённые свиньёй Просвещения народы выяснили, что разрушение государства – процесс достаточно несложный, если выступать именно против государства, как системы, ограничивающей свободу. Ведь государство ограничивает всех: и самых богатых, и самых бедных, и чиновников, и народ. Практический каждый ощущает некий недостаток свободы. Только свобода у каждого разная. Узнают же об этом люди, только когда разрушается старое государство и выясняется, что создать новое без гражданской войны, без гильотины или массовых расстрелов уже не получится. Процесс создания всегда более долог и сложен, чем процесс разрушения.

Украина – юное государство, ещё не сложившегося народа. Большинство её граждан искренне считают, что не они должны создавать своё государство, а кто-то (Россия или США, Кучма или Зеленский) должны им его построить, причём так, чтобы всем комфортно было. Украина до сих пор переживает тот юношеский максимализм, который пережила в 90-е годы прошлого века Россия, который был свойственен Европе и США в 60-е-70-е годы, и который у других народов сменился осознанием того, что государство и общество нераздельны и неслиянны, они находятся в состоянии вечного единства и борьбы противоположностей. Победитель в этой борьбе невозможен, ибо кто бы кого ни победил, тут же гибнет на трупе своего врага. Государство, полностью подавившее общество до сих пор не существовало, но даже того уровня доминирования государства над обществом, который был достигнут в СССР хватило, чтобы победившее государство разрушилось под воздействием не самого сильного кризиса.

Но и победившее общество умирает на трупе своего государства (люди при этом остаются, хоть выжить удаётся не всем). Так на трупе Российской империи погибло дореволюционое общество и так погибло на трупе СССР общество советское.

Спасение нынешнего украинского государства является проблемой нерешаемой. Из той степени разложения, до которого его довёл украинский олигархат, не восстанавливаются. Следовательно и то украинское общество, с которым мы имеем дело сейчас, погибнет. Но люди останутся. А вот создадут ли они какое-то общество, будет ли новосозданное общество украинским или население вообще рассосётся по разным обществам, зависит от того найдётся ли серьёзная геополитическая сила, заинтересованная в продолжении украинского эксперимента, что это будет за сила и на какую ресурсную базу она сможет опереться.

Внутренних сил для сохранения или воссоздания государства у украинского народа нет, и шагающий по планете Зеленский – лучшее тому подтверждение.

Ростислав Ищенко,

специально для alternatio.org