Альтернатива

Развитие событий в Крыму происходило с такой быстротой, что их анализ, ввиду постоянно изменяющейся ситуации, был достаточно затруднён. Теперь, когда Украина фактически лишилась суверенитета над частью своей территории, возникают планы возвращения полуострова, звучат воинственные заявления, обсуждается возможность войны с Россией. О том, что означает потеря Крыма для Украины, каковы возможные дальнейшие действия украинской власти и что значит присоединение полуострова Россией для международных отношений, мы беседуем с директором Центра системного анализа и прогнозирования Ростиславом ИЩЕНКО.

— Ростислав, сегодня украинские «власти» озабочены вопросом: что же произошло в Крыму? Это была сдача или захват? Насколько адекватно украинское руководство оценивает потерю Крыма, и какими могут быть его дальнейшие действия, учитывая заявления Тимошенко о том, что она вернёт Крым?

— Во-первых, надо понимать, что Крым — только начало. Крымский кризис возник как отголосок украинского, и без решения украинского кризиса крымский кризис не может быть решен окончательно. Во-вторых, в Крыму состоялась реализация права народа Крыма на самоопределение, которая, правда, еще требует окончательной международно-правовой реализации (грубо говоря, признания Украиной и/или международным сообществом свершившегося факта). Действия украинского руководства могут быть любыми — от начала военных действий до полного бездействия, — но Крым оно не вернет, скорее потеряет остатки Украины.

— Дайте свою оценку тому положению, в котором оказались украинские военнослужащие на полуострове.

— Украинских военнослужащих на полуострове больше нет — как минимум 50% (по данным на 24 марта) перешли на службу в российскую армию, около 10% эвакуировались на материковую часть Украины, остальные разошлись по домам. Это закономерный итог систематического, на протяжении всех 23-х лет независимости, развала и разворовывания армии. Если бы нечто подобное случилось на материковой Украине — результат был бы такой же. Сегодня боевики Яроша (если они будут действовать в знакомой среде — в качестве городских партизан, а не линейных войск) являются более боеспособными, чем украинская армия.

— Многие восприняли слова Владимира Путина о Киеве — Матери городов РУССКИХ как злой намёк на то, что конечной целью является столица Украины. Такие опасения — это следствие фобии, или же для подозрений есть объективные предпосылки?

— Конечной целью является Украина. Но речь идет не об оккупации. Пока что Россия предлагает провести под международным политическим (и военным тоже — хоть об этом и не говорят) контролем принятие новой Конституции (предполагающей федерализацию), выборы на ее основе всех ветвей власти и т.д. 

Это, конечно, очень труднореализуемый план, поскольку Брюссель и Вашингтон не являются честными партнерами, а без их заинтересованного участия такой план реализовать невозможно. Но альтернативой этому плану являются дальнейшая радикализация украинского политикума и углубление нацистской революции до такой степени, когда вторжение (опять-таки не одностороннее, но международное) становится неотвратимым. В целом дальнейшая судьба страны неясна, пока она идет по пути распада из-за действий не внешних сил, но киевских властей. Ну а долго терпеть «Сомали» в центре Европы не может никто, в том числе и Евросоюз, и США. Фактически введение внешнего (международного) управления — вопрос не принципа, а времени.

— Какие цели преследует новая «власть», настаивая на том, что Россия готовится к вторжению, и чуть ли не ежедневно делая заявления о неизбежности войны?

— Власти необходимо отвлечь народ от нарастающих внутренних проблем. Необходимо создать образ врага. Кроме того, власть, не контролирующая радикальных боевиков, вынуждена делать радикальные заявления, чтобы не быть обвиненной в капитулянтских настроениях. Власть в Киеве больше боится своих собственных «охранников», чем Россию. Ну и, наконец, украинские политики за два десятилетия привыкли к тому, что лучше всего Запад дает деньги на русофобию — вот по инерции и пытаются заработать, не понимая, что сегодня, занимая радикально-русофобскую позицию, они уничтожают остатки захваченной ими страны.

— Возможна ли попытка украинского реванша в Крыму, как в своё время это попытался сделать Саакашвили в Южной Осетии и Абхазии?

— С учетом интеллектуальной ограниченности украинских властей и заинтересованности части политикума, в том числе некоторых групп боевиков, в эскалации конфликта путем провокаций, нечто отдаленно напоминающее действия Саакашвили возможно. Но при этом надо понимать, что боевой потенциал и моральных дух украинской армии столь низки, что это будет пародия на действия грузинской армии (хотя, возможно, и не менее кровавая, с точки зрения потерь мирного населения, поскольку именно на обвинение России в массовых жертвах мирных граждан ориентирована украинская власть). 

В целом же военный конфликт с Россией (Крымом) может быть нужен украинской власти только для того, чтобы оправдать потерю Украины, которую они все равно не могут удержать. А так можно будет сказать, что «злая Россия» свергла «демократов» и не дала им осчастливить украинцев вступлением в Европу (куда и так никто никогда не вступит).

— Как долго олигархи смогут удерживать контроль над вверенными им регионами?

— Недолго. Им это просто скоро станет неинтересно, поскольку издержки будут нарастать, а прибылей не предвидится. В целом олигархи, поддержавшие переворот, продемонстрировали, что они не способны здраво оценивать политическую обстановку и, по уровню мышления, остались в начале 90-х годов, когда с помощью бандитов «отжимали» у конкурентов киоски на рынках.

— Чем может обернуться для Украины выход из СНГ?

— Ничем. Грузия уже выходила. Украина и так формально не является полноценным членом СНГ, поскольку не подписала устав организации. В СНГ все построено на сотнях, если уже не тысячах двусторонних и многосторонних соглашений, которые Украина вряд ли будет денонсировать (Грузия не денонсировала). А значит, с формальным выходом из СНГ (если он состоится) министры иностранных дел, премьеры и президенты Украины просто перестанут ездить на соответствующие саммиты или же будут приезжать туда в качестве приглашенных гостей, без права голоса. То есть Украина уменьшит свои (и так минимальные) возможности участвовать в обсуждениях проектов в рамках СНГ, заявлять свою позицию и пытаться отстоять свои интересы. Однако подчеркну еще раз: для Украины сейчас вопрос стоит не в том, куда входить и откуда выходить, а как попытаться сохранить остатки своей государственности.

— Как вы оцениваете потенциал украинских вооружённых сил, если им будет оказана техническая поддержка со стороны НАТО?

— При условии вложения Западом 10—15 миллиардов долларов в комплектование, обучение и оснащение новой украинской армии (старой просто нет), можно года за три создать группировку, способную капитулировать перед Россией с той же скоростью, с которой капитулировали грузины, но имеющую достаточные возможности для противостояния, например, с румынами или венграми, а особенно для решения задач подавления недовольства внутри страны.

— Почему США отвергают предложения России по урегулированию кризиса на Украине, переданные Сергеем Лавровым Джону Керри ещё 11 марта?

— США, в целом проиграв ситуацию на Украине, пытаются, во-первых, сохранить лицо и, во-вторых, выторговать хоть какие-то бонусы за те миллиарды долларов, которые они десять лет вкладывали в украинские «революции» и которые теперь никогда не будут возвращены.

— Что означала речь Владимира Путина в глобальном контексте?

— Это значит, что гегемония США окончательно завершилась, на мировой арене не просто восстановлена вторая сверхдержава, но она осознала себя таковой и готова нести свою долю ответственности за создающийся новый мировой порядок. Мир вновь стал биполярным и, судя по всему, бесповоротно ступил на дорогу к многополярности, а упадок США стал неизбежен уже даже не в среднесрочной, а в краткосрочной (уже при следующем президенте) перспективе. 

— Можно ли говорить о том, что Запад собственными руками подталкивает Россию к стратегическому альянсу с Китаем?

— Условно можно. Но современный мир гораздо сложнее, и сложность его увеличивается. Я уже сказал, что он нарастающими темпами движется к многополярности, а Запад вступил в полосу упадка. В этих условиях любые, даже тесные и долговременные альянсы вряд ли можно назвать стратегическими. Ситуация напоминает мне ту, что сложилась во второй половине XIX — начале ХХ века (накануне Первой мировой войной), когда альянсы заключались и перезаключались, а Италия в ходе войны умудрилась выступить против своих партнеров по Тройственному союзу. Конечно, в истории и в политике прямые параллели грешат натянутостью, но за последние сто — сто пятьдесят лет именно в этот период ситуация была ближе всего к современной (хотя причины ее возникновения были диаметрально противоположны — тогда страны Запада выходили на пик могущества, сегодня они в упадке).

— Если такой альянс состоится, то какие геополитические последствия это будет иметь?

— Любой альянс России и Китая ведет к нивелированию роли США в акватории Тихого океана. Однако при этом неизбежны и противоречия между Пекином, который попытается получить свободу рук и в Индийском океане, и Москвой, в интересах которой сохранить в этом регионе сильную Индию, сдерживающую Китай и служащую своеобразным противовесом его потенциальным глобальным интересам. Так что, еще раз повторю, потенциальный альянс Пекина и Москвы нельзя будет квалифицировать как стратегический и однозначный. Скорее это будет ситуативный, хоть и долговременный альянс, обусловленный совпадением региональных интересов и отсутствием глубоких противоречий в акватории Тихого океана. В остальных регионах планеты Россия и Китай могут выступать и как партнеры, и как оппоненты, хотя противоречия и будут микшироваться. Эту ситуацию хорошо понимают в Китае (думаю, что и в России). Поэтому официальная пресса Пекина именно так — в качестве противовеса США (но не более того) и рассматривает Россию. Однако в ближайшее десятилетие, по оценкам китайских экспертов, у Пекина будет куда больше заинтересованности в союзных отношениях с Москвой, чем в будировании противоречий. Ну а дальше посмотрим. В 1981 году никто не ждал, что через десять лет рухнет СССР. Так что давать прогнозы даже на десять лет в современном мире — штука неблагодарная. 

— «Финляндизация» Украины, о которой писали Киссинджер и Бжезинский, всё ещё сохраняет свою актуальность, или время уже упущено?

— Теоретически да. Но не вижу рычагов для практической реализации этой идеи. Это как раз был бы один из способов для США «сохранить лицо» после всего, что произошло. Но тогда не надо было доводить ситуацию до нацистского переворота, а вместо подкормки разных «майданов» и стоящих за ними неонацистских боевиков надо было уже в 2011—2012 гг. начинать с Россией конструктивные переговоры о переустройстве Украины на новых началах, устраивающих всех глобальных игроков. Однако нынешняя политическая элита США, вскормленная в условиях одностороннего доминирования, органически не способна к поиску компромисса. Они, в отличие от Бжезинского и Киссинджера, которым приходилось работать на равных с СССР, просто не знают, что это такое — компромисс.

Беседовал Максим Кузьменко

Коминформ