Альтернатива

Лживо мнение, будто Петр (а иные говорят даже — Екатерина) навязали московитянам имя русских. Имя — московская земля имело значение, по отношению к соседям, так же русским, как и в московском государстве, а в последующее время, означало русское государство, имевшее столицу в Москве, в отличие от другого русского государства — литовского великого княжества. Слово московитяне было совершенно неизвестно у нас; несколько сходное с ним была название Москвичи, но оно означало жителей города Москвы — и в самом обширном смысле — ее земли, ее пригороды, но никогда не имя великорусского народа. Никто бы не назвал суздальцев, владимирцев, нижегородцев — москвичами, но все равно звались русскими.

Русский народ - не та или другая из частей населения, у коих от льдин Севера до гор Кавказа, от Придунавья до пределов Биармии княжили потомки Святого Владимира, водворившиеся как свои у своих, у родных населений, - а всеобщее их живое единство. Так же точно и русский язык - не то или другое из его множайших наречий и поднаречий, неисчислимых на широком раздолье своенравных говоров, а при всем их живом разнообразии в бесчисленности поменьших и самомалейших миров - их общее замиренье, закономерное соединенье.

«Правящая каста ... должна составлять особую группу, вылепленную, во-первых, из другой глины, выкованную из другого металла, нежели покорная, равнодушная, неустойчивая масса... эта каста должна демонстрировать совершенно особые свойства духа и души, принадлежащий к этой касте член не знает ни милосердия, ни человечности в отношении личности, руководствуется исключительно пламенной жаждой сохранения целостности, такому человеку свойственна нетерпимость ко всему, что противоречит идеалу, ибо нельзя быть апостолом, не испытывая желания решительно расправиться с кем-либо или что-то разрушить».

Они хотели бы возвести свою провинцию на степень нации, образующей самостоятельное государство. Предпочитая ценности своей провинции ценностям великой нации, в состав которой они входят, они начинают критиковать её ценности, стараются видеть в ней действительные или воображаемые недостатки и проникаются ненавистью к ней. Дальше своей колокольни они ничего не видят. Такое умонастроение нельзя назвать национализмом: это - провинциализм.

Украинский сепаратизм, как доказано представителями русской дореволюционной и эмигрантской историографии действительно являлся штучной интригой австро-германских правящих кругов в борьбе с Россией. Согласно М.Б. Смолину, «антирусская Русь», под видом украинофильства, поменяла в XX веке многих хозяев. Среди них были и австрийцы, и германцы, и американцы, но цель существования ее, во имя которой ее поддерживали, всегда одна: расчленение русской нации».

В апреле 1923 г. XII съезд РКП(б) объявил «коренизацию» официальным курсом партии в национальном вопросе. В том же месяце VII конференция КП(б)У заявила о политике «украинизации», что украинские ЦИК и Совнарком сразу же оформили декретами. Украинизации отныне подлежали служащие всех учреждений и предприятий, вплоть до уборщиц и дворников. Нежелавшие украинизироваться или не сдавшие экзамены по украинскому языку, увольнялись без права получения пособия по безработице и с волчьим билетом. Украинизировали все и вся: прессу, школы, вузы, театры, учреждения, делопроизводство, штампы, вывески и т. д.

Барды великой и самобытной малорусской культуры, ее квазиисторики очутились в положении очень комичном. Они ее не нашли, и не нашли по той простой причине, что не умели искать. То, что для них представляет культуру самобытную, - первобытные этнографические, архаического типа особенности в общекультурном отношении малоценны. А между тем они проглядели все культурно ценное, что создано малороссами, и проглядели потому, что на нем нет этикетки. Это ценное - русская культура, русское искусство, русская наука, русская музыка, созданные совместным трудом главным образом двух ветвей русского народа - великорусской и малорусской (при участии, конечно, и других живущих в России национальностей, усвоивших русский язык и нашу культуру).

Германец, где бы он ни был и кто бы он ни был - боварец, саксонец, пруссак, - с гордостью называет себя Deutsche, членом одного великого народа; у него узкий местный патриотизм, старые родственные счеты не заглушили чувства солидарности всех частей одной великой нации, и во всех углах земного шара, куда только не проникает германец, звенит одна песня: “Deytschland, Deutschland uber alles!” А ведь и германские племена когда-то воевали друг с другом, то здесь, то там составлялись отдельные государства, из которых то одно, то другое достигало господства, гегемонии. Теперь это одна нация, сознательный союз равноправных членов, и все встанут, как один человек, на защиту общего блага. Не то у нас. Самое имя русский кажется некоторым из наших узко местных патриотов чем-то обидным, оскорбительным, чуть не клеймом каторжника, прикованного к цепи суровым тюремщиком. Наиболее рьяные местные южнорусские патриоты стараются заменить исконное Русь, одно из древнейших имен южнорусского центра, перешедшее затем на всю совокупность славянских племен, новейшим Украина, отвергая и среднее - Малороссия, в котором все же звучит старое Русь или юг ставится в положение меньшего брата; но они забывают, что Украина не что иное, как окраина, пограничная марка то польского, то московского государства.

Осведомившись о происшедшем разделении Руси, византийские патриарх и император начали называть искони им известную Киевскую, Приднепровскую Русь — Малой, а Русь Залесскую, вновь представшую их умственному взору, — Русью Великой. После заключения 26 апреля 1686 года так называемого «вечного мира» между Россией и Польшей название «Малороссия» закрепилось преимущественно за левобережной ее частью и за Киевом с окрестностями его, оставшимися за Россией, — между реками Ирпенем и Стугной. Параллельно этому со времени «вечного мира» России с Польшей 1686 года на правом берегу Днепра вырисовывается «польская украина», то есть пограничная провинция или область польского королевства. Слово «украйна» в качестве нарицательного, в значении пограничья, пограничной местности или области, и в русском, и в польском языках вошло в обиход с очень давнего времени.

Ни при каких случаях, ни по каким важным или мелочным соображениям не называйте себя украинцами. Более настоящих, подлинных, исконных русских, чем вы, южане, не существует на свете! Вы имеете и неоспоримое право, и святую обязанность ваше русское имя не только сохранять и беречь, но ярко, сочно, красочно, выявлять и утверждать во внешнем мире, – именно сейчас, в мутную эпоху, когда украинствующие воры обкрадывают вас на каждом международном перекрестке.  Дайте им отпор!  Поднимите перчатку!  На всякое украинствующее на вас покушение с темпераментом, соответствующим и вашей молодости и важности предмета, отвечайте модернизированными словами Святослава: не отдадим земли русской!

В Российской империи к моменту Февральской революции 1917 г. идея украинской самостийности не пользовалась сколько-нибудь заметной популярностью среди самих украинцев (малороссов), хотя и внедрялась политическими силами, заинтересованными в разрушении Российского государства. В высших кругах малорусского общества, среди помещиков, крупной буржуазии и интеллигенции идея украинского сепаратизма не могла найти приверженцев, ибо в Российской империи малороссы вместе с великороссами и белорусами составляли русский народ, следовательно, образовывали господствующую нацию; также в этих кругах достаточно хорошо понимали, кем и для чего пропагандируется идея украинского сепаратизма, и с точки зрения своих интересов не видели никакой надобности в переходе Украины под власть Австрии или под протекторат Германии.

Национальное сознание галицийских самостийников относится к области психиатрии: если Украина будет самостийна, то именно они, галицийские самостийники, будут то ли воеводами, то ли зондерфюрерами. Два раза такая форма была сделана: в 1918 и в 1942 годах. И когда я писал о «виселицах», то это было очень неточно: не «Москва» будет вешать эту публику, ее будут вешать сами же «украинцы». И в особенности украинцы, которые попали на положение «ди-пи» и под контроль галицийских самостийников. Вот те стесняться не будут.

В начале 60-х годов прошлого века украинофильство было перенесено в Карпатскую Русь, где приобрело русофобскую окраску. В конце 80-х годов провозглашена была в зарубежном Львове доктрина об изолированности культурно-политических интересов малорусского племени и о полной его самобытности. Чтобы углубить противоположную отчужденность этого племени от остальной Руси, для него придумали имя украинского народа, а территории с преобладающим малорусским населением присвоили название Украины, воспользовавшись для этого совершенно произвольно узким географическим термином весьма определенного содержания. Украинофилы галицкие купно с южно-русскими выработали план культурно-политического объединения всех частей «украинского» народа в автономную единицу – Соборную (то есть объединенную) Украину. Сепаратисты новой культурно-политической марки отвернулись с презрением от этнографического украинофильства, окрестили свою идеологию «украинством», пропаганду свою называют «украинским» движением, а своих единомышленников – сознательными украинцами.

Финансирование украинских революционеров осуществлялось по тем же иностранным каналам, через которые были проплачены сербский и грузинский перевороты. В докладе «Джеймстаун Фаундейшн» («Jamestown Foundation»), академического института, в исполнительный комитет которого входит Джеймс Вулси (бывший директор ЦРУ) и Збигнев Бжезинский, говорится: «"Отпор" обучал членов «Поры» в рамках программы «Участие граждан в выборах на Украине» («Citizen Participation in Elections in Ukraine»); эта программа организована «Фридом-Хаус», «Национальным демократическим институтом» («National Democracy Institute») и «Международным республиканским институтом» («International Republican Institute»), а оплачивается она «Агентством США по международному развитию» (USAID).

Он коротко и ясно объявил делегатам: «Если вы выдаете себя за русских, то не надейтесь впредь ни на какую поддержку со стороны австрийского правительства». И тогда был принят до сих пор не употреблявшийся (бывший, во всяком случае, необязательным в немецком языке), но внушавший меньше подозрений термин – «русины». Термин же «русские», который еще в начале 1848 года употреблялся в правительственных немецких манифестах, по приказанию свыше на долгое время исчезает из официального употребления. «Верные слуги графа Стадиона, до невозможности преданные идее австрийского империализма и австрийскому флагу» - так характеризует русинов Мориц Тотлиб Сафир. Последний также пометил свое письмо к графу Стадиону, появившееся впоследствии в немецких юмористических журналах, оригинальным числом - эта дата гласила: «Три года после изобретения русинов».

Украинский сепаратизм (к тому же, как придется говорить ниже, созданный сравнительно небольшой кучкой людей) — явление настолько парадоксальное и противоестественное, не пустившее глубоких корней в народной массе, что едва ли бы с ним пришлось считаться, если бы он не получил своевременно поддержки извне и не направлялся опытной и систематической рукой германского инструктора. К несчастью, однако, отделение Малороссии от России составило главную основу немецкого плана «Drang nach Osten», и здесь надо искать объяснение некоторых успехов украинского сепаратизма.

«Украинцы» и «Украина» создавались поляками, австрийцами и немцами из русских Западной Руси лишь для того, что бы использовать их в своей геополитической игре против России. Если бы не было необходимости расчленять Русь на части, разрывать русский народ на куски, никогда не возник бы западный проект «Ukraina». На самом Западе к «Украине» всегда относились как к чему-то несамостоятельному, как к некоему инструменту, как к тому, что лишено напрочь всякой субъектности. Даже западная политика относительно «Украины», как в прошлом веке, так и сейчас, не была самостоятельным направлением, а представляла собой элемент большой игры против России.

Русский этнический монолит был разрезан по живому на три части и объявлен «тремя братскими народами». Уж слишком велик и могуч был русский колосс. Тут-то как раз и пригодилась польская идеология «двух отдельных народов», особого украинского языка и самостоятельной культуры. Вот и получается, что сама идея создания «украинцев» и «Украины», иными словами Руси антирусской, была рождена творческим гением поляков, её рабочий прототип сконструирован австрийцами и германцами в Восточной Галиции, но превратил её в масштабную реальность Ленин и Сталин.

Таким образом, как свидетельствуют антропологические и генетические исследования, придуманная Франтишеком Духинским теория, которая затем была подхвачена «свидомыми» идеологами украинства, о том, что великорусы по своему происхождению - азиаты (а по другим версиям – угро-финны), является откровенной ложью. Такой же ложью является и то, что малорусы, именуемые сейчас «украинцами» представляют отдельную этническую группу и не имеют ничего общего с великорусами. На самом деле, после приведённых научных антропологических и генетических фактов, вполне очевидно, что малорусы, великорусы и белорусы являются тремя народностями, из которых состоит русский этнос.

Разгромленная, раздавленная, униженная, затаившаяся по монастырям и церквам, но не побежденная, не переставшая сопротивляться, Западная Русь вынашивала идею общерусского спасения, позднее воплотившуюся в Русской православной, монархической империи, общерусской культуре и литературном языке. Эта идея, инфильтрированная в ткань государственности Восточной Руси своими западнорусскими носителями, наделила ее историческое движение Смыслом, придало ему четкую направленность, масштаб, высокий и неповторимый стиль. Здесь слились воедино на долгие столетия две русскости – западная и восточная.