Альтернатива

Хлынули мутные потоки ненависти в соцсетях и вайбер-/телеграм-чатиках. В мессенджерах и на форумах. И ошибаются те публицисты и «аналитики», которые уверены, что вот теперь-то все жители несчастной бывшей УССР ненавидят Россию и русских. Увеличение потока проявленности ещё вовсе не означает увеличение объёма в сущности. Это не ненависть увеличилась. Это хлынул под ударом ланцета гной, давным-давно накапливавшийся и наконец-то накопившийся. Гной, решивший, что ему можно всё...

Дефицит реальности всегда порождает инстинктивную тоску по недостающему. Пустоты требуют заполнения ― и не только потому, что «природа не терпит пустоты». Но и потому, что человеку нужны хотя бы краткие, но всё-таки доступные и понятные описания, кто он такой, где живёт, откуда взялся, куда идёт, тварь ли он дрожащая или право имеет, ну и многие другие, конечно…

Встреча с убеждённостью окрыляет, вдохновляет и внушает надежду, что этот мир состоит не только из пустышек, считающих единственной причиной поведения людей интересы. Но встреча с фанатизмом и упоротостью, наоборот, угнетает, пугает, отторгает и ввергает в уныние. Именно такие эмоции вызывает любой контакт с украинством у любого здорового человека. Неважно, находящегося на прокажённой территории или, на своё счастье, за её пределами...

На лимесе России сейчас развёрнут идеальный полигон дьявола. Его ставка. Его царствие и его руинизированное Дикое поле. Где дьявол ненависти, разрушения, хаоса, крушения человечности и цивилизованности питается жизнями людей и бывших людей. Где смерть вернула себе жало, а ад — свою победу...

Это всеобщий концлагерь строится за исторически очень короткие сроки. А настоящий мир, с большим количеством равных игроков, создаётся долго и мучительно. И каждый в этом мире долго и мучительно учится быть суверенным. Но самый сложный путь — у первых, проходящих его. Они же и подвергают себя самым большим рискам. Но им же будет и самая большая благодарность от истории. Не от людей — они беспамятны и глупы, а от самой истории...

В течение целых тридцати лет злобные и безжалостные компрачикосы учили украденного ребёнка только смеяться. Они резали ему рот, расширяя улыбку до бесчеловечно-пугающей. Они выбивали из него личность. Они приучали его любить своих мучителей. Компрачикосы, которые овладели техникой манкуртизации, что может быть более угрожающим?.. И вот эти тридцать лет заканчиваются...

Всегда приятно беседовать с классиками. Уж они-то, в отличие от многих и многих, тебя всегда поймут. «Поймёт ли кто? Себя я понимаю». Уж они-то не запишут тебя в сумасшедшие, ведь они тоже были такими сумасшедшими…

Истерики и кататонические припадки ― это, пожалуй, далеко не преувеличение, чтобы описать волны, периодически прокатывающиеся по всклень, с горкой наполненной обидами и злобами, ненавистью и враждебностью чаше украинской судьбы. Эти волны видны почти визуально, когда в укромедиа или укросоцсетях поднимается очередной девятый вал тщательно культивируемой оскорблённости или униженности, дискриминированности или обиженности. И роль этого явления ощутимо недооценивается...

Человеческие сообщества существуют по неизбежным, вероятно, закономерностям. Одной из них является необходимое существование тех самых обсмеянных и обхохоченных скреп. Да-да, и не надо кривиться…

Праздник — это ярко, это праздно, это радостно, это совместно. Но не для всех. Не всем радостно, когда другие радуются. Не всем ярко, когда другим ярко. Не всех радует совместность, особенно когда это совместность других людей. Вот об этом, а также при чём тут фашизм как идеология, и можно поговорить. Даже несмотря на праздничность. Ведь праздники уходят и приходят, а наша жизнь продолжается. Или не уходят?

Многомиллионная масса людей, удерживаемая в тотальном абсолютном всепроникающем удушливом страхе считанными промилле от этой массы, ― разве это не удивительно? Нормализация в двадцать первом веке на территории бывшей Европы жаргона вроде «орки», «свинособаки», «мокши» и «лаптеногие» ― разве это не поразительно? Макабрический культ с серным запахом сатанизма, возведённый в биколорную истерию, ― разве это не фантасмагорично?

Сложно жить на первой странице нового параграфа учебника истории. Сложно потому, что, в отличие от предшествующих этапов, тягучих, как смола, непроницаемых, как каучук, омертвевших, как янтарь, в котором ты себя ощущаешь застывшей мухой, не терпится увидеть изменения. Сложно потому, что эти изменения слишком явно наступают, вызревают на глазах, проступают. Они будут. А ты даже не знаешь, успеешь ты их увидеть или нет...

Тот момент, на который обращают внимание очень часто, — это то, как обречённо и загипнотизированно идёт в «мясорубку» «украинское» «мясо» (воистину кавычки тут уместны для всех слов!). Тут упоминаются и отупение, и безропотность, и инфантильность, и упоротость, и слепота, и фанатизм, и озверение, и неадекватность, и психиатрические отклонения… Но не важнее ли понять, почему именно так?..

С многострадальной земли бывшей УССР за последние полгода схлынуло много потоков. Один из них — это обыватели, которые при первых раскатах исторического катаклизма стартовали, обгоняя «Калибры», в польши, германии, румынии, болгарии, словакии. Обыватели, к которым в среднем никаких претензий не выставляется. Люди, о которых принято пафосно вопрошать: «А что, им необходимо было оставаться?», «Они спасали своих детей, как их можно осуждать?»

Возвращение России к самой себе — это с неизбежностью реакция самой России на изменения в окружающем мире. Страстное желание России порвать с самой собой, уйти от своего «проклятого прошлого» и «скучных предков» (а на самом деле — от «святых и мудрых матерей») напоролось на кинжальный огонь со стороны самой реальности…

Территория тщательно и постоянно культивируемой обиды, ненависти, эгоизма, бесчеловечности, моральной слепоты, эмоциональной глухоты обречена самой историей и логикой. Если природа не терпит пустоты, то человеческая природа не терпит заполненности-не-тем. И вот в этом смысле мистика тоже часть реальности...

Мало в русской, российской, советской и постсоветской истории таких несчастных групп, как группа российских либералов. Посудите сами: прийти к шапочному разбору в истории, когда всё уже в либеральной идеологии было сказано, оказаться в исторически и культурно враждебной среде, напороться на целые гроздья контраргументов и мощнейших оппонентов в широком спектре ― от радикального консерватизма до радикального русского марксизма — ну как тут считать себя счастливчиком?

В страшные времена самое радостное и светлое — это возможность увидеть насквозь тех, кто надевает зелёные очки. Ведь зелёные очки, Элли, это не только возможность увидеть вокруг изумруды вместо стекляшек, но и шанс скрыть собственные глаза. И даже скрыть тот факт, что они закрыты — вообще или избирательно…

Во второй половине ХХ века самоуверенные потомки миллиардов, положивших свои жизни на алтарь восхождения самоуверенности, решили внезапно, что всё — борьба закончилась. Ничего с замком общества уже произойти не может. История закончилась. Можно паразитировать на кровью предков отвоёванном клочке у стихий и Океана наследии, можно разрисовывать камни, можно облачать в клоунские цвета памятники и мемориалы, можно играться камешками. Труд закончился — началось развлечение…

Один из самых парадоксальных, оригинальных и нетривиальных сюжетов в кровавой оперетке, в которую превратили за последнюю треть века бывшую УССР, цветущую, «прекрасну и сильну», как пелось в её гимне когда-то, это позиция левых сил во всем этом…