Альтернатива

Два бойца 12-го (киевского) батальона территориальной обороны рассказывают неприглядную правду об этой войне и о своих командирах. Помощнику гранатометчика Артуру Автюховичу – 27, но после пережитого выглядит он на все 35, а пулеметчику, водителю и много еще кому в одном лице Константину Казимко – 31, но ему дашь от силы 25. Такие вот коллизии войны…

Автюхович сам нашел нас через волонтеров. Говорит, что не может и не хочет мириться с положением дел на командирском мостике батальона. Особенно после того, как потерял близкого товарища, которого отправили на выполнение задания без каски. Из-за перенесенных потрясений Автюхович в буквальном смысле утратил сон. Месяц назад он уже писал письмо Порошенко, и тот даже получил послание. Сейчас Автюхович хочет дойти до президента лично. Цель – избавить батальон от комбата Андрея Мыкыты и его команды. Отдельной строкой ребята выделяют военного комиссара столицы Владимира Киданя.

Артур: Мы записались добровольцами еще в марте. Два месяца занимались в «Десне». Но когда из добровольцев начал формироваться 12-й батальон территориальной обороны, то, поскольку киевского военного комиссара господина Киданя поджимали сроки, он собирал людей со всей столицы. И, на самом деле, количество добровольцев там – около 30%. С самого начала ложь была в том, что людям сказали – вы останетесь оборонять Киев. Спонсором нашего батальона выступал господин Бондаренко (на тот момент – глава КГГА. – LB.ua). Он приехал в первый раз, бросил патриотическую речь, что батальон будет оснащен средствами защиты, всем наилучшим. Говорит: «Будете охранять стратегические объекты в Киеве». И после этого начались проблемы: не было обуви, не менялось постельное бельё. Сложно шла притирка с командирами батальона. Мы просим: дайте нам больше учений. Вместо этого мы занимались маршированием и строевой подготовкой. А поехать пострелять – это была целая головная боль. У нас была одна БДРМка и та – на буксире. Впоследствии батальон передвигался на «Богданах», «МАЗах», которые были «мобилизированы» с предприятий.

Во время службы в «Десне» у людей неоднократно  случались приступы эпилепсии, обострение язв, кое-кому вырезали межпозвоночные грыжи. А всё потому, что не было медкомиссий.  По еде возникали вопросы.

Константин: Красную рыбу нам каждый день давали – кильку, бычки.

Артур: Но это всё были цветочки. Наступает момент, когда Бондаренко приезжает во второй раз. Уже вместе с Киданем. Привёз 30 бронежилетов, хозтовары, пару аккумуляторов и, по-моему, ботинки новые. Потому что до этого завезли ботинки, которые, наверное, шились для заключенных. Как только люди их обули – полбатальона слегло с натоптышами и мозолями. И господину Киданю пришлось переступить через себя, предварительно выругав начальника и замначальника штаба. Я лично слышал его слова: «Это отличные ботинки. Их надо просто отпарить и отбить палкой». А ему отвечали: «Вы извините, но там гвозди торчат и врезаются в ноги солдатам». В общем, победили мы этот вопрос. А Бондаренко снова толкнул патриотическую речь, уже с телевидением. Сказал, что будем защищать завод «Радикал», мосты и прочее.

Солдаты пытались задавать Бондаренко вопросы, но Кидань постоянно встревал в этот процесс. Помню, когда поднимали вопрос о выдаче второго комплекта формы, он сказал: «Мне, как полковнику, на год выдается одна форма». Ладно…

И вот 10-го июня нам говорят: батальон готовится на марш и отправляется в зону АТО, при этом нужно сохранять режим радиомолчания. Родственникам, естественно, ничего не говорим, чтобы не тревожить. Но потом начинаются панические звонки от родни. Оказывается, господин Бондаренко публично заявил, что 12-й батальон укомплектован всем, чем можно, профессионально обучен и едет в зону АТО.

А бойцы, получается, не очень-то и хотели?

Константин: Пару человек, которые ну очень не хотели, с большим геморроем все-таки отправили домой. Остальных, кто не хотел, все равно забрали в АТО.

Артур: Сказали, что есть 20 человек лишних, и кто не хочет, может отказаться. Правда, из строя никто не вышел. Постеснялись. Но потом уже подходили по одному. Но это единицы.

А один товарищ, который больше всех кричал, не был там ни единого дня, но каким-то образом получил «участника АТО», а сейчас сидит в городском военном комиссариате вместе с господином Киданем.

К слову, сейчас, чтобы «отмазаться» от армии, нужно выложить $5 тысяч. Добровольцев не брали, а брали семейных. Я думаю, чтобы «сбить» с них денег.

В общем, отправили нас. Мы понимали, что ни бронежилеты, ни каски нам не купят. Поэтому кому родственники помогли, кому волонтеры. То есть, были люди с личными бронежилетами.

Плюс те 30, которые подарил Бондаренко.

Мы их разве что видели. Куда они потом делись – неизвестно… 13-го июня мы прибыли в село Орехово и разбили там лагерь. И тут же идет приказ комбата: один взвод отправляется на блокпост для выполнения боевых задач. И нам нужно отдать все свои личные бронежилеты для пацанов – потому что они голые. А когда мы поедем на «боевое» - нам их вернут.

И вот уезжает взвод вместе с господином Жиронкиным – замкомбата. В ту же ночь на блокпосту происходит бой. Стояли наши вместе с пограничниками. И на следующий день те решают сменить позицию. А Жиронкин забирает с собой шесть человек для личной охраны и бросает бойцов. На вопрос ребят ответил: «Я тоже жить хочу». Среди пацанов начинается паника – уехал старший офицер, уехала техника. Они поняли, что с ними случится ближайшей ночью. Начали звонить родственникам, а те уже пошли к Министерству обороны и подняли на ноги журналистов – был даже сюжет на «ТСН».

Пацаны вернулись на базу и написали рапорты на увольнение: дескать, раз мы добровольцами здесь считаемся, то мы добровольно решаем уйти отсюда. Должно было пройти служебное расследование, а проводить его должен был на тот момент капитан, а ныне подполковник (за два месяца получил, не высовывая свою задницу из штаба) господин Шаповал – замкомбата по воспитательной работе. Но он понимал: если фамилия Жиронкина всплывёт… В общем, ребят окольными путями уговорили отозвать рапорты и продолжить службу.

Да, а бронежилеты так и не нашлись. Поэтому мы охраняли Сватовскую горадминистрацию и сопровождали конвои что без касок, что без бронежилетов.

Константин: У меня было два, потому что я для нашего взвода выбил «боевую машину» «Богдан», а водителю, как минимум, 2-3 «броника» нужны.

Артур: И пока мы находились без защиты, другие ребята продолжали привлекать спонсоров, которые это всё присылали. Один парень таким образом одел целое отделение. А когда начались конкретные волнения на тему, где же наши бронежилеты и каски, приехал господин Кидань. Но получилась следующая ситуация: по бумагам пришло одно количество бронежилетов и касок, а на самом деле – другое. Кто успел ухватить – тот ухватил. А каски вообще не выдавали. Поэтому солдатам приходилось их ночью воровать.

А кто всё это «зажал»?

Есть такой товарищ Асасян Вахтанг Рубенович – зам по тылу… После этого остатки 2-го и 3-го взводов отправили в Счастье охранять мост. И люди стояли там и без «брони», и без касок. Склад наш находился в Дмитровке, и я спросил у товарища, есть ли это всё в наличии. В ответ: «Гора!».

Еще один нюанс, который нас просто убил морально. Ребята из других подразделений ездили через наши блокпосты и спрашивали: «Вы же из 12-го батальона? Продайте бронежилет. Мы знаем, что вы продаёте». Ответ, кто продавал, напрашивается сам собой.

Константин: Мне из Израиля друзья передали «целокс», около 100 штук - ничего не дошло.

Объясните мне такую вещь: вас там целый батальон, а руководства – с десяток человек наберется. Вы не могли не «тырить» со склада, а нормально взять?

Артур: Это же армия. А мы уже не просто добровольцы, а военнослужащие…

И вот, продолжая нести службу, к нам поступает информация: доблестный командир батальона Мыкыта каким-то образом отобрал у человека BMW X5 и поехал в Киев оформлять его на себя. Правда, здесь его взяла за одно место то ли контрразведка, то ли прокуратура. Впрочем, вопрос ему удалось уладить. Чтобы вы понимали, все эти люди – ставленники Киданя. К слову, Жиронкин к тому моменту уже был в горвоенкомате. И он был очень пророссийски настроен.

Константин: Говорил: «Будь  у нас такой президент, как Путин, у нас всё было по-другому».

Артур: На тех блокпостах, в тех подразделениях, где он появлялся, воцарялись паника и чуть ли не бунтовское состояние. Потому что он подрывал моральный дух людей.

Следующий пункт. В городе Старобельске, скорее всего, деля награбленное (такие разговоры среди наших ходят), господин Асасян и замначштаба, распивая спиртные напитки, устроили в одном из кафе перестрелку. Вроде бы, не хотели платить. Их скрутили и в наручниках привели в лагерь. Это видели все солдаты. Но самое интересное в другом – через неделю второму участнику инцидента присвоили звание майора.

Константин: Они еще в «Десне» катались бухими по территории на Range Rover’е.

Артур: Еще один нюанс: в июле террористы под самим Луганском обстреляли  село из «Градов». Было очень много раненых. Наши ребята поехали оказывать им помощь и при этом использовали буторфанол – опиумный анальгетик в шприц-тюбике. Это чтобы у человека не случился болевой шок. И один из бойцов использовал препарат полностью. Когда приехал командир батальона, то в грубой форме сказал: «А какого хрена ты перевёл медпрепараты на «гражданских»?!».

Что ж вы его терпели так долго?

Дотерпелось уже до того, что я сейчас всех обзваниваю, написал уже заявление в прокуратуру. Я, кстати, еще раньше и президенту письмо писал. Волонтеры помогли, и оно попало к нему в руки. Там были еще Наливайченко, Парубий, Кличко и Луценко. Прошел месяц – мы получили двух убитых и 12 раненых, но ответа не получили. Меня довели до такого состояния, что я по ночам не могу уснуть…

Позавчера просто хоронили нашего товарища. У меня реально был нервный срыв. Потому что хоронят парня, а там стоит урод-замполит, который за два месяца получил уже два звания. А погибший парень был без каски. Была бы каска, возможно, он остался бы жив. Это случилось уже в Луганске, в Жовтневом районе.

Как-то приезжает этот Шаповал доводить нам какую-то информацию. И я ему все эти вопросы – про «БМВ», про перестрелку, про буторфанол – задаю. Это было на блокпосту возле Счастья, под мостом. Ни на один вопрос он конкретно ответить не смог. Я говорю: привезите нам военного прокурора. Вместо этого нас снимают с блокпоста и бросают в Луганск, где нас и накрыло.

Константин: Позиции там неподготовленные, инженерные службы там работают отвратительно.

Артур: Еще одно нарушение. Президент издал распоряжение, что каждый военнослужащий из зоны АТО имеет право на 10 дней отпуска. А нам выдают только пять. Видать, кто-то считает себя выше президента…

Среди прочего солдаты говорят: когда на позиции все-таки приезжает комбат – обстрелов нет, как только он уезжает – начинается.

Константин: По-любому кто-то есть, кто «сдаёт» в штабе.

Артур: Конкретно закладывают. Я даже план схему начертил, где мы стояли. Наши позиции были в стороне, возле «зеленки», а танк и «Град» были выдвинуты вперед. С точки зрения военной тактики, первоначальная цель – это либо танк, либо артиллерия.

Константин: А нас бомбили чётко по «зелёнке», уничтожив АГС.

Артур: И точность попаданий была такова, что можно было «градовской» ракетой попасть в человека. Меня с товарищем спасло то (потому что она в метре от нас упала), что она разорвалась наполовину. Боевики запрограммировали её не на полную мощность. К слову, сейчас половина моей роты находится в госпиталях, но никто из руководства батальона не приезжал ребят проведать.

Президент Порошенко, когда мы написали письмо из Счастья, просил об одном: дать время и не разглашать это в СМИ. Мы согласились и ждали. Но ничего не произошло. Теперь я прошу его о личной встрече.

Я вам такое скажу: ТАМ НЕТ ТРУСОВ. Ребята не хотят оттуда уезжать. Я уехал только потому, что меня контузило и я потерял сознание. Меня качало из стороны в сторону, а врач в Харькове думал, что я пьяный…

Как-то привезли гранаты РГО, но они оказались, скажем так, не совсем хорошие. И у нас их забирают, но мы-то за них расписались. Куда они пойдут дальше – большой вопрос.

Константин: В ящике 16 штук, но пригодных – штуки четыре. На остальных пластик уже потрескался. А взрыватель может взорваться у тебя в руках. Мы просто перекладывали их с места на место, и мой пулеметчик потерял часть пальца.

Артур: Волонтеры из «Вернись живым» прислали нам тепловизор. Был нюанс: одно условие – чтобы наш зам по тылу принял его на баланс. А я отвечаю: «Родная моя, если вы ему прибор отдадите, то вы его у него же еще три раза купите».

Константин: Тепловизор был мною забран, поставлен на баланс батальона, но он находится у нас.

А есть такое, что ты расписываешься за 100 патронов, а получаешь 50?

Константин: Еще в «Десне» мы расписались за выдачу одного боекомплекта, потом еще за два, но получили на руки меньше, чем расписывались.

Артур: Еще один нюанс, Константин подтвердит. Когда меня с товарищами уже отправили в Харьков на вертолете, комвзвода поехал к командиру батальона сказать, что мы занимаем невыгодную позицию и что нас будут постоянно обстреливать. А там же окопы остались от «сепаров», и насыпь защитная сделана уже к нам «в тыл», а не в сторону фронта. Комвзвода просто попросил помощи в сооружении инженерных позиций. На что комбат ответил: «Либо вы говорите, что вы сцыкуны, и я вас оттуда снимаю, либо я вам просто привезу брёвен, сброшу, а вы сами занимайтесь». И никто не уехал. А брёвна привезли. Сбросили метрах в шестисот от позиций. А некоторые из них – 50 см в диаметре и около пяти метров в длину. И что с ними дальше делать?

…Мы не просим вывезти нас из зоны АТО, мы не просим поднять нам зарплату, мы даже не просим форму и новое вооружение. Мы просим снять преступное руководство, которое своими действиями разлагает дисциплину и подставляет людей. И я не понимаю, почему мы ничего не может добиться. Нам что – бунт устроить, восстание? По неподтвержденной информации, вроде как возбудили против них уголовное дело, но это ни до кого не доводится. Я не знаю, сколько еще нужно похоронить ребят, чтобы этих уродов снять…

Беседовал Евгений Швец

«Левый берег»