Альтернатива

Российские либералы — смешные ребята. Любимое их занятие — строить из себя эдаких сердобольных бабушек, которые за мир во всём мире и непротивление злу насилием. Понимают ли они, что являются для государства российского вирусом, ослабляющим его иммунитет, или нет — дело десятое. Главное, что они существуют и имеют доступ к большим ресурсам, воздействующим на умы сограждан. В своём показном желании любить всех и каждого они порой доходят до полного абсурда и самоунижения, но в силу специфических внутренних душевных порывов переделать себя не могут или не хотят. Вместе с этим они любят принижать достижения отечественные и возвышать иностранные. Хорошо там, где нас нет — это про таких вот ребят.

Недавно довелось пронаблюдать забавную дискуссию между одним известным гостем радио «Комсомольская правда» и двумя московскими либералами, считающими себя, наверное, патриотами. Последние пригласили гостя вроде бы чтобы послушать, а на самом деле для того, чтобы объяснить ему, как он неправ.

Речь шла, конечно же, об Украине, которую, как оказалось, товарищи радиоведущие очень любят. С их стороны сиё заявление прозвучало настолько неоднозначно, что у некоторых слушателей сложилось впечатление, что Украина — настоящая «цэевропа», до которой нам, русским ванькам-дурачкам, ещё хлебать не перехлебать тем самым лаптем те самые щи.

Например, выяснилось, что на Украине, оказывается, великолепная музыка, литература и кино. Ну кино, может, и не особо великолепное, но как минимум заслуживающее внимания. Музыка же однозначный класс, как и литература. А когда в этот вопрос начали углубляться, то нечаянно прояснилось, что сердобольный фанат украинских творцов в основном восхищается культурными проявлениями советской эпохи и с теплотой вспоминает те далёкие времена, когда он лепил из грязи куличики, наслаждаясь летом в украинском селе у бабушки в гостях. Тогда всё было прекрасно, и песни Ротару, и советские кинофильмы про добрых, но незадачливых хуторян, и украинские сказки про вурдалаков. Либералу кажется, что сейчас на Украине всё так же прекрасно, но ехать он туда почему-то не хочет. Возможно, боится тех самых носителей столь великолепной культуры, о которой и пойдёт речь.

Украинская музыка: бессмысленная и беспощадная

Когда я слышу от кого-то о превосходных украинских писателях, музыкантах и режиссёрах, всегда немало удивляюсь. То ли этому человеку всю жизнь прививали дурной вкус, то ли он лучше ничего не читал, не слушал, и не видел. Кто ничего слаще морковки не ел, тому и яблоко — верх сладости. То ли это извращение вкуса какое-то, то ли просто снобизм, выраженный в желании показать свои «не такие» интересы, восхищаясь чем-нибудь непопулярным, а то и вовсе экзотическим.

Так одна моя знакомая, периодически приезжавшая на Украину из Санкт-Петербурга, любила смотреть местный «Первый национальный» телеканал, где с утра и до ночи в основном транслировали вышиваночно-шароварные песни и танцы, видимо, для повышения национальной сознательности. Для неё это тоже была необычная экзотика, в чём она честно признавалась. Или вот Тур Хейердал с теплотой вспоминал песни полинезийцев, которые он слышал на далёких островах в Тихом океане, но вряд ли он согласился бы слушать их всю свою жизнь, и только их. Мистер Хейердал был отважным исследователем, а не российским либералом, и вряд ли согласился бы с тем, что напевы жителей острова Фату-Хива лучше, чем музыка того же норвежского композитора Эдварда Грига.

А так-то да, приятно, знаете ли, побывав где-нибудь на дальнем севере, пересказывать потом сказки каких-нибудь нанайцев или эвенков: наивные, незамысловатые и часто совсем без морали и смысла. В лучшем случае герои в конце просто сытно поели. Это экзотично, необычно и весело, но своим детям подобное читать на ночь вряд ли станешь. И есть мнение, российский либерал, утверждающий, что «Вопли Видоплясова» — отличная группа, тоже не особо её слушает, но и не осадить собеседника, намекающего на то, что наше русское не только не хуже, но и лучше, он не мог. Вот и давайте начнём с украинской музыки.

Когда московских либералов попросили назвать хороших украинских музыкантов, те смогли выдать всего два коллектива — уже упомянутые «Вопли Видоплясова» и «Океан Эльзы». И действительно, по большому счёту это всё, что смогла произвести Украина за тридцать лет своей культурной независимости. Например, если я сейчас начну, загибая пальцы, перечислять талантливые рок-группы одного только Питера, собиравшие полные залы на концертах, то пальцы быстро закончатся не только на руках, но и на ногах. А тут всего два коллектива с вокалистами крайне сомнительного качества, часто бессмысленными текстами и нелицеприятными политическими заявлениями, которые, как тот Тарас Шевченко, стали культовыми от безысходности, ибо других попросту нет.

Сложно, знаете ли, отделять личность исполнителя от его музыки, делая вид, что музыка — это одно, а человек, её исполняющий, — это другое. Дело в том, что, говоря по-простому, фронтмен «Воплей» Олег Скрипка, — экзальтированное быдло, которое у нормального взрослого человека никак не может вызвать симпатии. Потому что он не просто клоун, а клоун злобный и тупой. А ещё оно как-то предложило отправить всех не желающих учить мову в гетто.

Что до Вакарчука из «Океана Эльзы», то это классический галичанин или, как говорят на Донбассе, западэнец, как по менталитету, так и по складу ума, выражающегося и в творчестве. Живи он в Российской империи, включающей Малороссию, был бы обычным местечковым певуном, поющим на местном диалекте и дающим скромные концерты в городских клубах. А так в рамках украинского хутора он, конечно, величина. Хотя на самом деле, давайте скажем честно, его творчество может быть интересно только девочкам-подросткам. Ну право же, не будет нормальный взрослый мужчина слушать песни тоскливые о любви, да такой, чтобы сопли с сахаром пополам со слезами. Основная тема, эксплуатируемая в песнях «Океана Эльзы», — расставание и грусть от утраты чего-либо. «Плывэ кача по Тысыни», но на современный манер и с электрогитарами. То есть непрерывная тоска, что очень, знаете ли, по-украински. У человека, здорового душой и телом, любящего жизнь, желающего валяться в ней как жеребец в спелом овсе, желание слушать «Океан» не может возникнуть в принципе, как не может возникнуть желания, например, повесить у себя дома пейзаж с кладбищем. Здоровый физически организм на уровне древних инстинктов отвергает подобную тематику, просто потому что грустить — грустно, а веселиться — весело. А слушая «Океан Эльзы» особо не повеселишься. Вы слышали, какие песни пели на майданах в Кукуеве? Среди них не было ни одной бодрой, весёлой, боевой. Такой, чтобы воспевалась храбрость, благородство, жажда жизни. Так получилась не от того, что майдан — это очень грустно, а от того, что у западэнцев вообще нет таких песен. У них нет ни своей «Катюши», ни «Лизаветы», ни «Смуглянки». И Вакарчук, как уже ранее сказано, будучи классическим западэнцем, строго придерживается аналогичного стиля. Просто потому, что иначе не может.

А вот стиль «Воплей Видоплясова» — это диаметральная противоположность: авангард, фолк и экспериментальный рок. Там уже повеселее, но не так весело, как у «Короля и Шута» или «Сектора Газа», а как в дурдоме на праздник, когда со сцены развлекают свои же пациенты. Фронтмен Олег Скрипка всегда клоунски одет, клоунски паясничает на сцене, кривляется и очень неразборчиво поёт. Причём неразборчивость присутствует и в студийных записях тоже.

Есть твёрдая уверенность, что восхищённые московские либералы вряд ли смогут пересказать смысл хотя бы пары услышанных песен «Воплей». А всё потому, что если им включить какую-нибудь концертную запись, вряд ли они смогут разобрать даже половину слов в исполнении пана Скрипки, у которого, как и у некоторых душевнобольных, немного нарушена дикция. Я, например, прекрасно зная мову, не смог разобрать и половины слов в нескольких песнях кряду, на характер включив запись одного из их концертов, пока писал эту статью. Да и вообще непонятно, зачем нормальному человеку слушать песни недалёкого хуторянского клоуна и откровенного русофоба? Если вам хочется авангарда, психоделики и альтернативщины, то в России, например, есть группа «АукцЫон», которая по накалу угара значительно превосходит «Вопли». Но то в России — понятно. Восхищаться чему-то отечественному — пресно и скучно. Совсем другое дело громко сказать в большой компании, что тебе нравится, например, индийский панк-рок (а есть и такой). Тогда на тебя сразу посмотрят, как на эстетствующего интеллектуала, хотя и будут за глаза крутить пальцем у виска.

Остальная украинская музыка, на защиту которой могут встать отдельные сердобольные товарищи, либо советская, либо уже современная эстрадная попса, коей и в России полным-полно. Тут уж никакой экзотики, хотя Верке Сердючке в нехватке оной не откажешь. Но, к сожалению, о ней как о творце качественной украинской музыки московские интеллигенты умолчали, как умолчали и о победах на Евровидении. А ведь какой аргумент упустили интеллигенты: вон, Украина-то трижды перемогала на этом великолепном конкурсе содомии и шизофрении, а Россия только однажды. Но, увы, ведущие на данный аргумент не решились, а жаль.

Украинское кино: обнять и плакать

Теперь нужно немного упомянуть всемирно знаменитый украинский кинематограф. Главное, с чем он ассоциируется — киностудия имени Довженко. Есть, точнее, была ещё Одесская, но она пала под пятой декоммунизации. «Довженко» же не зря имеет в народе звание самой унылой советской киноконторы из всех пятнадцати бывших республик. Если вы включили телевизор, а там дым по небу, бабий плач, смурные грязные мужичьи морды крупным планом, чьи-то похороны или проводы в солдаты, колокольный набат, а также унылая песня за кадром, слов которой не разобрать, значит, с высокой долей вероятности, вы попали на фильм от творцов из «Довженко». Снимать так, чтобы фильм порадовал зрителя или, не приведи боже, окупился в прокате, там не умели, не хотели, да и не ставили им такой задачи, видимо.

Творили там местные ребята из Житомиров и Винниц, среди которых талантливых самородков было крайне мало. В основном те выдавали на-гора, либо материалы об успешном строительстве коммунизма, которые не смотрели даже самые горячие коммунисты, либо о непростой доле малороссийских крестьян, которыми натурально можно было вызывать депрессивные психозы. Впрочем, были и блестящие исключения. На «Довженко» сняли «За двумя зайцами», «В бой идут одни старики», «Бумбараш» и «Королева бензоколонки». Ещё к «Довженко» иногда причисляют «Максима Перепелицу», но его сняли на «Ленфильме», а на киностудии в Одессе сняли «Весну на Заречной улице». Но нынешняя Украина к Одессе не имеет никакого отношения, в доказательство чего можно вспомнить разрушенный памятник сталевару Саше Савченко — главному герою того кинофильма, блестяще сыгранного Николаем Рыбниковым, который бандеровцы разломали среди бела дня в центре Запорожья ещё в 2014 году. Разломали, потому что это не их кино и не их герои. Вот и всё. А киевская киностудия «Довженко» за сто лет своего существования, несмотря на могучую плодовитость, смогла создать от силы десяток фильмов, которые хотя бы немного отложились в народной памяти.

Но, опять же, говоря об украинском творчестве, не стоит присовокуплять творчество советское. То, как евроукры сами умеют снимать кино, может увидеть любой желающий. Навскидку, попробуйте прямо сейчас назвать хотя бы одно чисто украинское кино, которое вы с удовольствием посмотрели, с тем условием, что оно целиком снято на Украине с украинскими актёрами и режиссёрами. Только не «Тараса Бульбу», которого — сюрприз — опять сняли на клятом «Ленфильме» и который на самом деле так себе кинцо, а что-то строго украинское. Я вот, например, не смог не то, чтобы назвать понравившийся фильм, а вообще не вспомнил ни одного, после чего позорно полез искать их в Интернете, но так и не нашёл ничего, хотя бы немного стоящего. Потому что нэзалэжный украинский кинематограф — это как хорошо умеющий играть в шахматы негр. Где-то, наверное, он есть, но его никто не видел. И по-хорошему, есть предположение, что даже самый упоротый российский либерал спасовал бы при попытке доказать, что проводимая Россией СВО на Украине непоправимо сказалась на поставке отличной украинской кинопродукции, без которой либеральным киноманам теперь всё уж не то.

Украинская литература — хуторянское творчество про страдания

Ну и наконец-то про литературу. Беспощадную в своей наивности, тоске и тупости украинскую литературу, за которой стоят порой совсем не украинские авторы. Например, возьмите в руки украинскую купюру в 20 гривен с писателем Франко и попробуйте прочитать строки одного из его стихотворений, написанные там же. Это что угодно, но не мова. Или тот же Котляревский, которого евроукры причисляют к украинским писателям, на самом деле написал свою «Энеиду» не на государственной украинской мове, а на «малороссийском наречии» — сельском суржике, специально выбранным постольку, поскольку это было смешно. Если кто не в курсе, малороссийских суржик, ещё до того как стал тоталитарной мовой, — это вообще смешная штука. Кто не верит — просто посмотрите какое-нибудь эпическое американское кино с украинским дубляжом, если психика, конечно, позволит. А «малороссийское наречие» здраво ассоциировалось тогда с «низким штилем». Это как перевести Шекспира на блатную феню или матерный язык. То есть, если кто не понял, поэт Котляревский элементарно простебался, опустив возвышенный оригинал древнеримского поэта Вергилия до уровня наречия неграмотных южнорусских хуторян. То есть пан Котляревский высмеял то, с чего для евроукров сейчас слепили один из главных оплотов их национальной идентичности.

А вот, например, великолепный Гоголь вообще никоим боком не является ни малороссийским, ни украинским писателем. Да, он писал о Малороссии, ну так о ней и Пушкин писал, и Чехов. Последний и вовсе в Таганроге родился — городе, который упоротые евроукры до сих пор продолжают считать украинским. Но это вовсе не означает, что на памятники Антону Павловичу нужно натягивать вышиванки. Да и на самом деле, та же школьная украинская литературная программа даже не собиралась включать Чехова в свой перечень. Я даже больше скажу: как некоторым образом учившийся в украинских школах, могу сообщить, что Гоголя мы проходили на уроках строго русской литературы. А вот на уроках литературы украинской приходилось изучать творчество ребят, которые в период творческой зрелости, как я подозревал уже тогда, по интеллекту отставали от большинства тогдашних старшеклассников.

Коцюбинский, Сосюра, Франко, Украинка, Стус и, конечно же, украинское «наше всё» Шевченко. Один только список этих фамилий у знающего человека уже начинает вызывать приступ неконтролируемой тоски, из-за которой хочется то ли запить, то ли запеть. Я тут возмущался по поводу унылости киношников с «Довженко», однако иными они и быть не могли, ибо человек, черпающий знания о мире из книжек вышеописанных ребят, с детства заражается тоской, безысходностью, а также отсутствием юмора, за редким исключением типа Старицкого, известного по пьесе «За двумя зайцами». Вот вам для наглядности краткий разбор нескольких творений, считающихся на Украине образцом литературной классики.

«Лесная песня» от Леси Украинки — посредственной сельской писательницы, возведённой в культ на украинском хуторе. Вот вам краткое содержание: жила была лесная нимфа, которая полюбила смертного парня. Естественно, у их любви возникла куча преград. Мать парня находит сынуле другую невесту, и тот — большой сюрприз — берёт и женится на ней. После этого нимфа ослабела и попала в застенки к призраку, а незадачливого жениха наказал лесовик, превратив того в оборотня. И вот, когда казалось, что сейчас начнётся добротная драма с элементами боевика, все взяли и тупо поумирали, что снова очень по-украински. Сначала умер дядя парня, которого не смогли похоронить под любимым дубом, потому что дуб продали (!!!). Потом у матери и жены паренька сгорел дом и те забомжевали. Сам паренёк к тому времени решил перестать быть оборотнем и тупо замёрз в лесу. А нимфа ещё до этого превратилась в дерево, которое сгорело. На этом всё. Правда, чтобы как-то оправдать этот заунывный бред, литераторы стали выдумывать, что нимфа потом, мол, оживёт, воскреснув вместе с приходом весны, но прямо об этом в произведении не сказано. Да, а ещё нимфу звали Мавка, что было очень смешно, ибо в мове есть слово «мавпа», означающее «обезьяна», следовательно, эта самая нимфа лично у меня всегда ассоциировалась с шимпанзе.

«Катерина» от Тараса Шевченко. Жила была крестьянка Катюха, которая полюбила парня, имя которого даже не приводится в этом великолепном творении. Естественно, безымянный он не просто так, а потому что москаль. Произведение так и начинается: «Любитесь чёрнобровые, но не с москалями». Короче, паренька забрили во солдаты и отправили воевать басурман, а Катька понесла от своего мимолётного романа. Потом всё было по классике: внебрачный ребёнок, ганьба от односельчан и укоризненные взоры родителей. Последние в итоге выгоняют свою доченьку бомжевать вместе с ребёночком, и при этом мамаша «падает как мёртвая». Первая смерть есть. Потом две трети произведения Катерина уныло бомжует. В это время Шевченко даже не пытается подать какой-то сюжет, а тупо накручивает подробности страданий, где голодала, где мёрзла, где над ней издевались. А потом она увидела конных москалей, среди которых был её коханый. Последний, впрочем, оттолкнул дамочку ногой, не признав, из-за чего Катюха пошла и утопилась, а пацанёнок выжил и стал поводырём слепого кобзаря. Они тоже долго скитались, невыносимо страдая, но однажды встретили карету, в которой ехал с семьёй уже забуревший москаль, не пожелавший признавать в мальчике своего сына, но при этом давший им денег. Всё. В чём мораль сего произведения? В том, что жизнь — боль, а ещё в том, что москаляку на гиляку. Зачем любимые многими коммунисты так насаждали русофоба Шевченко в советских школах, лично мне непонятно.

«Сумасшедшая» — ещё один шедевр от Шевченко, начинающийся словами «Ревёт и стонет Днепр широкий». Их часто цитируют к месту, и нет, но совсем не знают, о чём это культовое творение. Любимого девушки забрали в солдаты, а девушка сошла с ума и стала каждый день ходить к дороге выглядывать, не едет ли тот назад. Нет, не едет. Шевченко делает за девушку гениальный вывод — убили, наверное. Хотя забрили его в солдаты только год назад, но девка, видимо, не была в курсе, сколько служили в те времена. Ну так вот, ждала она, ждала и не дождалась — померла под дубом. Но тут же идёт великолепная сюжетная находка — едет тот самый солдатик. Видит только что умершую любимую и — большой сюрприз — бьётся насмерть головой о тот самый дуб. В итоге под дубом две могилы, мимо которой ходят путники, а пан писатель глубокомысленно замечает, что «такая её судьба». Сей фундаментальный вирш растянут аж на двести тридцать строк, из них двести — это описание страданий покинутой, читать которые совершенно невыносимо даже взрослому человеку, не говоря уже о школьнике, которого заставляли учить подобную лабуду.

«Ёлка» от Коцюбинского, автора, которого ваш покорный слуга ненавидел в школьной программе больше всего. За произведения, в которых нет смысла и морали, а есть лишь страдания ради страданий. Вот вам сюжетец: на святки отец семейства сидел грустный, а старший сын Васылько решил, что это от бедности, и решил, что надо продать ёлку, растущую около дома (за три рубля). Васылько плакал, его мать лежала больная, на улице холодища, одежды, как обычно, нету. Потом жуткая сцена с ёлкой и топором. Всего несколько душеразрывающих абзацев, и вот ёлка пала. Дело за малым — оттарабанить оную к пану на продажу. С каких делов они там решили, что пану нужна их ёлка, совершенно непонятно. Может, ёлка вообще пану принадлежит, и батя Васильки ещё и на деньги попадёт. Но ладно. Попёр Васылько ёлку в город через лес, а в лесу, естественно, жуткая непогода, вьюга, снегопад и в финале волки, которые «выгнули серые спины». Страдает Васылько, страдает Коцюбинский, страдают советские школьники. В итоге родители пацана оторвали зады от печи и начали задаваться вопросом: а почему, собственно, их дитятко так задерживается? Ой, горе, пропал! Опять несколько абзацев очередных страданий. Автор, как вурдалак, буквально упивается ощущением близкой смерти. Кайфует, чем заслужил железобетонное место в пантеоне величайших украинских писателей. И вот, когда казалось, что сейчас будут похороны, какой-то мужик в санях встречает родителей Васильки, и сообщает, что тот уже спасён и сидит дома, а он сам едет к ним, чтобы забрать ёлку. В итоге Васылько рассказывает вернувшимся родителям о своих приключениях, и все рыдают. Конец.

Продолжать можно ещё долго, но знаете, что можно сказать в целом о стержне украинской классической литературы? Это творчество малограмотных, тёмных хуторян, где-то что-то слышавших от господ про книги столичных писателей, а может, и читавших оные. И вот, как ребёнок, начитавшийся книжек о приключениях, начинает играть в пиратов, так и все эти «коцюбинские» начинают играть в писателей. Пишут, как могут, то есть очень плохо. Но на безрыбье и рак щука. Поэтому при сооружении ветхого сарая под названием «Украинская литература», в качестве кирпичей брали то, что есть: «Я его слепила из того, что было. А потом, что было, то и полюбила». Читать произведения классических украинских писателей больно не столько от того, что написаны они на мёртвом, выдуманном, неудобном и ненужном языке, сколько от того, что главный посыл абсолютного их большинства состоит в примитивном выжимании слёз из чувствительной тогдашней аудитории просто ради слёз. Вспомните как было у Тургенева в «Рудине»: «Малоросс прочтёт, подопрёт рукою щеку и непременно заплачет, — такая чувствительная душа!» Поэтому хотя бы мало-мальски разумному человеку, который ищет в книгах мораль, посыл, необычный взгляд на обычные вещи, в конце концов, лихой сюжет, украинская классическая литература строго противопоказана. А не классической у евроукров нет. Не время для писанины, когда надо воевать с москалями.

Эпилог

В народе говорят, что вкус — отличный повод для мордобоя, и некоторые, якобы неглупые люди на полном серьёзе считают произведения того же Шевченко гениальными. Например, те самые интеллектуалы с радио «Комсомольская правда» наверняка поспорили бы, если б им сказали, что Шевченко — депрессивный запойный алкоголик, имеющий талант заведующего сельской газетой «Куриное гузно». А слабо господам радиоведущим, хотя бы на годик отказаться от русской литературы, музыки и кино, заменив оные украинскими? Только так, чтобы честно и без халтуры.

Утром встал, пока собираешься на работу — слушаешь аудиокнигу «Кобзарь». Потом едешь в машине — из динамиков о чём-то своём женском надрывно подхрипывает Вакарчук. В рабочий перерыв запустил какой-нибудь украинский телесериальчик про то, как бравые укрокиборги перемогают москалей, удерживая десятый год аэропорт под Донецком. Домой приехал — с порога тебе: «Хиба рэвуть волы, як ясла повни?» Так, глядишь, жизнь и наладится. Так что да, я желаю господам радиоведущим с «Комсомольской правды» не ограничиваться сотрясанием воздуха, а защитить свои взгляды на деле, начав читать со следующего понедельника того же «Кобзаря». Естественно, на мове. Только читать серьёзно, вчитываясь и делая карандашом пометки в важных местах. А потом можно будет снова поговорить о разнообразии вкусов.

Сергей Донецкий,
специально для alternatio.org