Альтернатива

Леся Украинка как-то заметила: украинским поэтам надо запретить писать о любви к Украине, возможно, тогда они научатся писать хорошие стихи. Это соображение было высказано довольно давно, но, кажется, до сих пор является актуальным.

Впрочем, я предлагаю расширить тезис Леси Украинки и сформулировать его так: украинцам вообще надо запретить высказываться о любви к Украине, возможно, тогда они научатся говорить что-то стоящее. Исключение из этой максимы я сделал бы только для школьников и детских поэтов. Однако, подчеркну: это – исключение. И не всякое школярство стоит волочить в жизнь.

Откуда у тебя такой максимализм, Валентин Бушанский? – спросят читатели. – Разве есть что-то плохое в любви к Родине? Конечно, нет, – скажу я. – В любви к Родине нет ничего плохого, это – достойное чувство. Но, – уточняет, – разглагольствования о любви к Родине и родному порогу, болтовня на тему веры в Бога – вызывают только отвращение.

Почему? Потому что о сокровенном и интимное нельзя говорить посреди площади. Сокровенное на то оно и сокровенное (т.е. со-кров-енное – закрытое), чтобы о нем молчать. Потому публичные признания, как публичные девки, – стоят дешево.

Демонстративный патриотизм и демонстративная набожность, показная гуманность и нравственность – это моветон. О любви к Украине так же стыдно кричать на каждом углу, как и о пренебрежении к Украине. И в этом отношении и «патриоты» из «Свободы», и анти-патриоты из Партии регионов – одного поля ягоды.

Грубая аналогия

О том, что представляет собой Партия регионов (о ее антропологическом измерении) – сказано достаточно. И иллюзий относительно этого, наверное, уже ни у кого не осталось. Поэтому, говорить об этом нет смысла.

Поговорим о «свободовцах». Поговорим об эстетике этой политической силы. То есть о том, в каких образах эти люди воспринимают мир и себя в частности.

Обратимся к первоисточнику – сайта ВО «Свобода». Я приведу только две цитаты. Поверьте, все наполнение сайта стилистически выдержанно.

Итак, что мы читаем о лидерах этой организации:

«Олег Тягнибок родился во Львове в семье медиков. Самыми большими ценностями семьи испокон веков были патриотизм и умение отстаивать убеждения. (...) С детства Олег запомнил обыски кагебистов в своей квартире (кто кого обыскивал – непонятно, потому предложение несогласованно. – Прим. – В.Б.). Спустя годы Олег скажет, что подсознательно свой выбор сделал еще тогда – когда во время обысков исчезли бесценные семейные реликвии – старые фотографии, письма».

Я рыдаю! (Старые фотки – да это же апофеоз семейных ценностей!)

Ирина Фарион «родилась во Львове. Украинка. Родители воспитывали дочь примером своей жизни – честно, правдиво, оптимистично. И всегда с Богом».

Как трогательно!

А теперь самое вкусное. Цитирую по российским изданиям – раздел первый «В отчем доме»: «В этом городишке, озаренном лучами мученичества.., жили мои родители. (…) Отец был добросовестным государственным чиновником, мать занималась домашним хозяйством, равномерно деля свою любовь между всеми нами – ее детьми». Это цитата из всем известной книги, которую, однако, кроме политологов, мало кто читал – с «Моя борьба» Адольфа Гитлера.

И когда читаешь про «Отчий дом» малого Адольфа, то так же пробивает на слезу, как и в случае, когда узнаешь про «старые фотографии» Олежки и о воспитании «с Богом», которое выпало Ирочке.

Я по-звериному хриплю... Почему слезы навернулись на мои небритые щеки!? Может, потому, что блевать хочется?..

Пошлые политические маски

Процитированные сентиментальные сопли обозначаются в гуманитаристике понятием «китч». Что такое китч? – Это безвкусица. Китч всегда сентиментальный и морализаторский, это – мнимая праведность и добродетель, например, патриотичность (и т.п.). Словом – полнейшая пошлость.

Как иллюстрацию китчевости (кроме упомянутых опусов) можно вспомнить монумент «Молодая Украина» (или как он там называется) на Майдане Независимости – этот позолоченный кошмар. Или же – мемориал памяти жертвам Голодомора, возле Киево-Печерской Лавры. Можно вспомнить и не такие «пафосные» образцы – скажем, мордастых ангелочков, вылетающих из-под кисти Евгении Гапчинской.

Но суть в другом: китч – это не только художественный феномен, но и феномен мировоззренческий, а следовательно и психологический.

Чтобы не ходить кругами, я напишу в лоб: китч – это маска; китч – это ширма. Это маска, когда человек представляет себя в китчевом образе. И ширма – когда прикрывает идиллическим образом язвы жизни.

Картины Гапчинской – это ширма, на которую приятно смотреть каждой инфантильной персоне, смотреть и мечтать, путая мечты с реальностью.

Однако, в данном случае не художественные курьезы является предметом внимания. Сейчас важны не ширмы, а маски.

Что скрывается за маской? Конечно, истинное лицо (или другая маска). Однако вопрос: что же должно быть на лице, если для появления на людях необходима маска?

Вернемся к Адольфу Гитлеру. Из историков мы знаем, что его отец был законченным садистом, а мать – мазохисткой. И никакой любви она «поровну» не делила между детьми. (И еще большой вопрос, была ли вообще любовь в той семье.)

Почему Гитлер откровенно не пишет о том, что его отец был сволочью, а он – любимцем матери? Поэтому и не пишет, что опыт детства был настолько кошмарным, что подвергался лишь вытеснению. Это – первая причина. И вторая: потому что для осознания травматического опыта и превращения его в текст (т.е. художественное акт-откровение) нужен определенный интеллектуальный уровень. Лев Толстой мог написать «Исповедь», а Гитлер – нет.

Я не утверждаю, что в шкафах Олега Тягнибока и Ирины Фарион спрятаны скелеты. Конечно же, нет. Я только вижу, что эти лица способны рассказать о себе лишь в китчевой форме. А это – характеризует их сознание.

«Идиллия» и «дерьмо»

Меня, в общем, мало интересует психология упомянутых персон. Меня интересует общественно-политическая сторона дела. И эта общественно-политическая сторона в следующем: китчевое самовосприятие с необходимостью предопределяет определенное восприятие мира.

Это представление о мире точно раскрыл Милан Кундера. В книге «Невыносимая легкость бытия» он пишет (цитирую по русскому переводу): «китч есть абсолютное отрицание говна в дословном и переносном смысле слова; китч исключает из своего поля зрения все, что в человеческом существовании по сути своей неприемлемо».

Лучше, наверное, не скажешь... Впрочем, требуется уточнение. Куда же делось дерьмо (в прямом и переносном смысле)? Если дерьма нет в жизни Адольфа, Олега и Ирины, то где-то же оно должно быть?

Ответ очевиден: в роли «выгребной ямы» выступают Другие. Кто эти Другие? Об этом Адольф, Олег, Ирина и их однопартийцы пишут прямо: кагэбисты, коммунисты, русскоязычные, украинофобы и, конечно же, евреи. Вот мир и поделился, четко и понятно: по одну сторону Мы (честные и порядочные), а по другую – Другие (какие они – известно).

Сразу после парламентских выборов многие надеялись, что вот теперь «свободовцы» приобретут определенного элитарного лоска. И их постигло жестокое разочарование. Господа, суть дела в том, что маргинальность «свободовской» политической риторики – это не дань пропагандистскому жанру. Эта маргинальность – нападки на русскоязычных, евреев, гомосексуалистов (и т.п.) – это их органический способ мышления.

В головах этих людей нет нейронных связей, дающих способность сомневаться в себе, критически воспринимать догмы и традиционные представления. Эти люди в плену собственного черно-белого мышления. И именно мышление по такой черно-белой схеме дает им ощущение существования.

Два оправдания «Свободы» и не только

Блогер Андрей Черников написал: «Партия жуликов и воров у нас уже есть. Теперь есть партия дураков». Я смеялся, читая статью Черникова. А потом мне становилось все печальнее и печальнее.

С психологической точки зрения, «свободовцев» нельзя назвать дураками. Это просто лица с определенным типом мышления. Однако, вопрос: что обусловило общественный запрос на такой тип политического мышления?

Ответ на этот вопрос дал Вальтер Беньямин – немецкий литературный критик, представитель определенной ненавистной «свободовцам» национальности. Тот писал: китч – это не деградация эстетического восприятия; китч – это закономерный этап в развитии эстетического восприятия, адекватный массовой культуре.

Политические последствия такой эстетической закономерности Беньямин почувствовал на собственной шкуре, когда к власти пришли нацисты.

Печально, но, согласно Беньямину, «свободовская» политическая риторика, коммунистический нафталин, шароварщина Виктора Ющенко, «березовый рай» «русского мира» – это надолго. Как выловленные рыбы, мы обречены барахтаться в сетке примитивизированных политических образов.

Прибегну к еще одной цитате. Милан Кундера: «политические движения строятся не на рациональных подходах, а на представлениях, образах, словах, архетипах, которые все вместе создают тот или иной политический китч».

Рассуждения Беньямина и Кундеры – это два оправдания «Свободы» и других субъектов партийной системы.

Кому это выгодно?

Ленин захлебывался от сарказма: какая может быть демократия в буржуазном обществе, когда все влиятельные газеты принадлежат капиталу? Суждения Ленина можно повторить и сейчас, заменив только слово «газеты» на слово «телеканалы».

Поэтому, напрашивается закономерный вопрос: кто выпустил джина из телевизионной бутылки?

Двадцать лет «свободовцы» проходили подготовку на лугах. Они бы и ныне там «вишколювалися», если бы влиятельная рука не вынула «пробку», и Олег Тягнибок не оказался в студиях политических ток-шоу.

Кому это выгодно? Сейчас – только Партии регионов. А в перспективе – «русскому миру», который, кроме «пряника» (Пушкина и «дешевого газа»), может воспользоваться теперь и «кнутом» – Тягнибоком-Фарион-Мирошниченко.

Понимают Тягнибок и Фарион отведенную им роль пугала, назначенного пугать украинский восток? Если понимают, то тем позорнее их роль.

Валентин Бушанский

«Украинская правда»